Глаза Гейзенберга

Инспектор заморгал и повернулся к режиссеру. К его удивлению, тот смеялся.

– Черти из преисподней, – повторял он. – Бесподобно! Просто бесподобно!

– Вы нарочно позволяете иммутанту наблюдать за нами и нашими действиями! – воскликнул Келексел. – Не вижу в этом ничего хорошего.

– А как вам Мерфи? – спросил Фраффин.

– Он такой же вменяемый, как и я.

Фраффин расхохотался. Потом, качая головой, вытер выступившие на глазах слезы.

– Мерфи создал я, Келексел. Я! Тщательно работал над ним с самого младенчества. Разве он не душка? А? Черти из преисподней!

– Он что, тоже иммутант?

– Владыки постоянства, конечно, нет!

Келексел внимательно посмотрел на режиссера. Фраффин, без всякого сомнения, давно его раскусил. Зачем же он выдает себя, козыряя иммутантом перед следователем из Бюро? Или дело в самом врачевателе? Что, если у этих особей есть какие-то скрытые сверхспособности, которыми пользуется Фраффин?

– Понять не могу, чего вы добиваетесь, – сказал Келексел.

– Оно и видно, – отозвался Фраффин. – По поводу Терлоу: вам не совестно подглядывать за существом, у которого вы украли самку?

– Вы о… врачевателе? Об иммутанте? Он того не стоит. И что значит «украл»? Хем вправе забирать у представителей низших форм все, что посчитает нужным.

– Но ведь Терлоу почти такой же, как мы?

– Вздор!

– А вот и нет, Келексел. Для аборигена у него блестящие способности. Выдающиеся. Вы заметили, как мастерски он разоблачил Мерфи, раскрыл самую суть его безумия?

– С чего вы взяли, что абориген безумен?

– Это очевидно, Келексел. Потому что я сам его таким сделал.

– Я вам… не верю.

– Терпение и вежливость, – напомнил Фраффин. – Хотите лучше узнать Терлоу, не видя его самого?

Келексел напрягся. Все прежние опасения накатили вдруг с удвоенной силой. В сознании замелькали фрагменты только что просмотренной сцены, они сменяли друг друга, то исчезая, то появляясь, их смысл искажался, ускользал. Сумасшедший? А как же его питомица Рут? Она тоже видела эту сцену, возможно, и сейчас еще смотрит. Зачем ей понадобилось это… мучительное переживание? Наверняка ей больно смотреть. Наверняка… Впервые в жизни Келексел поймал себя на желании понять чувства другого – и сразу же попытался его отогнать. Рут – дикарка, существо низшего порядка…

Инспектор почувствовал на себе изучающий взгляд режиссера. Они словно поменялись местами с теми, за кем недавно наблюдали. Фраффин взял на себя роль Терлоу, а он, Келексел, оказался в роли Мерфи.

«Неужто эти местные наделяют его какой-то силой? – лихорадочно соображал инспектор. – Неужто он видит меня насквозь, читает мои мысли? Но ведь я не сумасшедший… и не склонен к насилию».

– Ваше предложение звучит парадоксально, не потрудитесь ли разъяснить? – Келексел не без гордости отметил про себя уравновешенный и спокойный тон, которым задал вопрос.

«Полегче, полегче, – тормозил себя Фраффин. – Он прочно зацепился, но для поединка со мной не готов – пока не готов».

– Не волнуйтесь, вам понравится, – заверил режиссер. – Смотрите.

И он кивнул в сторону пановида, регулируя настройки.

Келексел неохотно повернулся к экрану – все та же тусклая комната, окно с решеткой за красно-белыми занавесками, шипящий радиатор и Джо Мерфи в той же позе за видавшим виды столом. Сцена, идентичная только что просмотренной, однако сейчас в комнате сидел другой абориген, причем сзади Мерфи. На коленях он держал планшет с зажатыми в нем бумагами.

Новый персонаж – толстяк, как и Мерфи – производил впечатление холерика. Шея и подрагивающие щеки, видимые, когда он поворачивал голову, были выбриты до блеска.

На столе перед Мерфи в беспорядке валялись карточки с размытыми чернильными пятнами. Он постукивал пальцем по обратной стороне одной из них. От Келексела не укрылась еле заметная перемена в Мерфи: тот выглядел более спокойным. В нем чувствовалась раскованность, даже уверенность в себе.

Фраффин кашлянул и сказал:

– Местный с планшетом – другой врачеватель по имени Вейли, работает вместе с Терлоу. Он провел тот же самый тест. Понаблюдайте за ним.

– Зачем? – спросил Келексел. Занудные местные обряды начинали порядком ему надоедать.

– Смотрите внимательно.

Мерфи неожиданно схватил карточку, по которой стучал, глянул на нее и отбросил в сторону.

Вейли повернулся так, что стало видно его лицо: свинячьи глазки, крупный нос и тонкие губы. Оно источало самодовольство, будто озарявшее все вокруг. За маской самодовольства угадывалась хитрая натура.

– Зачем вы снова посмотрели на карточку? – раздраженно спросил Вейли.

– Ну… хотел еще раз взглянуть, – промямлил Мерфи и опустил голову.

– Увидели что-то новое?

– Нет, все та же шкура.

Вейли торжествующе уставился в спину Мерфи.

– Шкура животного, как те, что вы сушили в детстве.

– Я неплохо на них зарабатывал. У меня всегда было чутье на деньги.

Вейли кивнул, и над воротником образовалась жирная складка.

– Желаете повторно взглянуть на какую-либо другую карточку?

Мерфи нервно облизнул губы.

– Вроде нет.

– Любопытно, – пробурчал Вейли.

Мерфи заерзал и спросил, не глядя на психиатра:

– Док, скажите мне одну вещь…

– Что?