Глазами альбатроса

Я начинаю сматывать леску быстрее, стараясь успеть за скоростью судна. Дэйв заправляет ее в подъемник, но рыба сопротивляется изо всех сил. Несмотря на гидравлическую лебедку, работа идет очень медленно.

– Акула! – кричит вдруг Дэйв.

Желтоватая галапагосская акула – на мой взгляд, она весит килограммов сто, но Дэйв считает, что больше, – хватает тунца и заглатывает его с такой жадностью, что сама оказывается на крючке. После этого она штопором уходит вниз, и конец удилища резко дергается, изгибаясь дугой в направлении ее движения. Мы поднимаем ее к поверхности. К нам подплывает еще одна мощная акула.

– К нам приплыла акула, которая хочет съесть акулу, – говорит Майк.

Я не совсем уверен насчет намерений второй акулы, но, быть может, он прав. Неожиданно первая акула дергается с такой силой, что вертлюжок, который крепит поводок к леске, не выдерживает, и хищница вырывается на свободу.

Полторы минуты спустя тунцы вновь наносят нам двойной удар. Первая рыба серьезно пострадала от акульих зубов. Дэйв решает не тратить зря метку и предлагает считать ее нашим уловом. Ее вес около 50 килограммов, и Дэйв говорит, что ей примерно четыре года.

– Просто не верится, что они так быстро растут, – говорит Нэнси. – Так грустно смотреть, как их достают из океана!

Внушительный косяк тунцов движется метрах в пятидесяти по левому борту, по правую руку от нас. Вулф резко разворачивает катер им навстречу. Рыба, которую мы оставили себе, все еще выбивает барабанную дробь немеющим хвостом.

– Смотри, как тускнеет ее радужная окраска, когда она умирает, – замечает Нэнси.

Тунец судорожно выдыхает и срыгивает кальмара и летучую рыбу. Как хорошо, что он не умеет кричать! Подходит Дэйв с багром в руках и наносит рыбе колющий удар в голову. Она вздрагивает всем своим серебристым телом и обмякает.

– Мертвой она похожа на настоящее произведение искусства, – ошарашенно шепчет мне Нэнси.

– У них такой вид, будто они умирают с улыбкой, – говорит Вулф.

– К счастью для нас, – отвечает ему Нэнси.

На корме все смешалось: кровь, снасти, приманки. Нам не мешало бы быть поаккуратнее. Акула сильно повредила своей шершавой кожей леску, на которую попалась. Поэтому Дэйв отрезает от нее несколько метров и перевязывает поводок. А мне удается улучить минутку, чтобы перенести тунца на лед, ополоснуть из шланга палубу, осмотреться и понять, чем заняты птицы. У воды глубокий чистый цвет индиго. Легкий ветерок гонит белые барашки пены, но волн нет и в помине.

Живность в этих местах водится крупная. Прежде чем мы вновь приступим к своему занятию, я снимаю с себя куртку и остаюсь в одной футболке. Но даже так я весь обливаюсь потом: едва солнце встает, начинается невыносимое пекло.

– Ну и жара! А ведь еще только раннее утро! – говорит Нэнси, оглядываясь по сторонам.

Крупный ваху (Acanthocybium solandri) хватает нашу приманку. Ваху – близкий родственник тунца – возможно, самая быстрая рыба в океане. Тот, что попался нам, дергает леску с таким неистовством, что никаких сомнений в справедливости такой репутации не остается. Он выглядит внушительно – около полутора метров в длину и примерно 30 килограммов веса, и чем ближе он к нам, тем отчетливей мы видим его серебристое брюшко и темную спинку, похожие на тигриные бока с широкими неровными зеленоватыми полосами на бледно-голубом фоне. Потрясающее зрелище! Эта рыба будто расписное копье. Тело ваху – само воплощение скорости и меткости. Он похож на барракуду даже больше, чем сама барракуда, – это сверхбарракуда. У него много зубов, мало терпения и такой грозный вид, что Нэнси в один прыжок, точно балерина, отскакивает в дальний угол еще до того, как мы поднимаем его на борт. Вслед за грациозным движением Нэнси дает волю эмоциям и бросает крепкое словцо.

– Отличный Ono, – кричит с капитанского мостика Вулф, называя рыбу на гавайский манер.

Нэнси, которая не скрывает своего страха перед ваху, тут же подхватывает данное гавайцами имя и называет рыбу не иначе как «оно». Она никогда раньше не видела ничего подобного и теперь пребывает в благоговейном ужасе.

– Меня такие рыбы пугают, – нервно посмеиваясь, признается она.

Она говорит, что все они похожи на орудия войны: ваху – на копья, тунцы – на торпеды, акулы – на ракеты с тепловым наведением. Уже многие тысячелетия здесь ежедневно происходят альтернативные битвы за Мидуэй, и все эти создания являются частью весьма изощренного арсенала.

– Какой увесистый, – пыхтит Дэйв, затаскивая ваху на палубу.

Тем временем галапагосская акула – по словам Вулфа, он никогда таких больших не видел – подплывает и проглатывает тунца, которого Майк только что подтащил к корме. Я оцениваю вес акулы в полторы сотни килограммов. Вулф уверяет, что она весит никак не меньше двухсот. Он профессиональный рыбак и поэтому, скорее всего, преувеличивает. Несомненно одно: она большая. И сейчас она у нас на крючке.