Глазами альбатроса

У нас уходит примерно 15 минут на то, чтобы усмирить хищницу и поднять ее на борт. У этого животного крупные габариты. Дэйв достает нож и делает на губе акулы небольшой надрез, чтобы высвободить крючок. Следя за его действиями, Нэнси вдруг вспоминает притчу о Давиде и Голиафе. После того как мы отпускаем акулу, она разворачивается и на прощанье бьет хвостом о борт катера.

– Ух ты! – восхищается Дэйв, округлив глаза от удивления.

Когда очередная акула проглатывает еще одного тунца, мне становится не по себе. Я вовсе не имею ничего против акул, но лучше бы они самостоятельно добывали рыбу для собственного морального, психологического и душевного благополучия. И для нашего тоже. Мы решаем переместиться на другую сторону подводной гряды. Я побывал в трех океанах, сотни раз ловил тунца и видел, как это делают другие, но до сегодняшнего дня я могу вспомнить только два случая, когда акула срывала рыбу с крючка. Крупные акулы, которых теперь редко где встретишь, водятся здесь в таком изобилии, что нам приходится удирать от них. И мне это нравится.

Итано говорит, что в этом месте нам все равно не выловить нужного количества. Если верить ему, лов идет слишком медленно.

Признаться честно, я с ним не согласен: тунцов здесь так много и конкуренция между ними такая жесткая, что они клюют на все подряд без разбора. В других местах рыбаки стараются использовать тонкую леску, чтобы не спугнуть осторожного и редкого тунца, а наш прочный шнур, да еще привязанный к блестящей толстой проволоке, не заметить просто невозможно. Но у рыб, похоже, времени на раздумья нет. Если они будут мешкать, то их обед достанется кому-нибудь другому.

Пока мы меняем диспозицию, Дэйв вручает каждому из нас китайские палочки и открывает большую полиэтиленовую упаковку сырой рыбы, замаринованной в соке лайма. Мы по очереди подцепляем оттуда аппетитные кусочки и одобрительно киваем.

Мы направляемся к северной оконечности подводной возвышенности и вновь буксируем за собой приманку.

Что интересно: рыба здесь намного крупнее. Два первых желтоперых тунца – примерно по 50 килограммов каждый – обрушиваются на приманки одновременно, как олимпийские чемпионы по синхронному плаванию. Тот, что попался на донку, срывается с крючка у самого борта. Второй долго сопротивляется, а потом вдруг резко останавливается. И хотя леска по прежнему остается натянутой, мы подозреваем, что рыбу кто-то схватил, и оказываемся правы. Из воды мы достаем ее уже мертвой. Средняя часть туловища сильно повреждена, огромные укусы обнажили слои мышц, похожие на красные годичные кольца деревьев.

Еще один желтоперый тунец такого же размера стрелой подлетает к приманке и хватает ее, а после пускается в обратный марафон на крючке. Как быстро охотник сам становится жертвой: его отчаянные попытки высвободиться привлекают акул.

Вулф срезает все мясо с атакованных акулами тунцов. Его получается довольно много, и оно не пропадет. Но меня беспокоит, что наше присутствие разрушительно действует на жизнь этих существ. Должно быть, рыбак во мне дал слабину. Не знаю, стоит ли этому радоваться.

– Пора бы нам уже приступить к делу, – говорит Дэйв.

Смотреть на крупную рыбу одно удовольствие, но для проекта Дэйва лучше подойдут многочисленные стайки мелких тунцов. А самое главное: без живой рыбы нам не обойтись.

Поскольку мы целых пять минут ждем следующей поклевки, Дэйв опять жалуется, что рыбалка сегодня не задалась. Мне же, наоборот, кажется, что нам сопутствует удача, и я использую короткую передышку, чтобы понаблюдать за птицами. Мне не понятно, почему альбатросы тратят столько энергии на путь сюда, непохоже, что они тут кормятся. А впрочем, полет отнимает у них не больше сил, чем высиживание птенцов. Возможно, они учуяли запах пищи и просто ждут темноты. Хотелось бы мне остаться здесь подольше, чтобы выяснить это.

В девять часов утра рыба идет с интервалом в пять минут, и вся она крупная. Нам снова попадается ваху – Ono, «оно», и, когда Вулф хватается за крепление поводка, рыба дергает с такой силой, что металлическая застежка ломается и рассекает ему руку. Рыба уходит под воду, утаскивая за собой приманку.

К десяти утра мы благополучно пометили и отпустили около 20 рыб, среди которых немало довольно крупных. Там, откуда я приехал, еще живы воспоминания об исключительных уловах, но сейчас ничего подобного ждать уже не приходится. Дэйв недоволен. Он говорит, что рыба нас обыграла. Часть тунцов сорвалась с крючка, часть улизнула, а кого-то съели акулы. В целом мы не смогли пометить и измерить примерно половину попавшейся на крючок рыбы. И это самое неприятное.

Метровая акула-молот (Sphyrna) подплывает к нам и тут же исчезает.

Дальнейшие старания ни к чему хорошему не приводят: мы ловим еще одного большого Ono, два желтоперых тунца срываются с крючка, а третий достается акуле. Дэйв Итано сокрушенно качает головой. Обычно его операции проходят более гладко и продуктивно как для него, так и для рыбы.