Глазами альбатроса

– Все не так просто, как я думал, – говорит он. – Леска намоталась довольно сильно. Нужно сначала отрезать проволочный поводок приманки и только потом саму леску. Но там внизу полно акул.

Так или иначе, его последние слова никого не удивляют.

– Ну и нервотрепка! – шепчет мне Нэнси.

Мы медленно отплываем от этого места на несколько сот метров, надеясь таким образом оторваться от акул. Я не особо верю в успех нашей затеи, потому что движемся мы очень медленно. Акулы поживились, преследуя нас целое утро. Дэйв вновь наполовину исчезает за кормой, Майк держит его за лодыжки. Он отрезает приманку и возвращается к нам.

– Придется нырять, – говорит он. – Слой лески очень толстый. Я готов это сделать, но сначала нужно отплыть от подводной горы, потому что здесь много акул.

Вулф заводит катер. Раздается тревожный звук. Капитан опасается серьезной поломки. Он несет ответственность за судно, и к тому же вокруг нас на многие километры ни души. Поэтому он спускается с капитанского мостика, надевает маску, хватает нож и исчезает под водой.

– Акула! – кричит во все горло Майк. – Тащите его назад.

Дэйв берет шест и постукивает им Вулфа по спине. Тот выкарабкивается к нам в безопасность. Вулф, к которому от страха моментально вернулась способность здраво мыслить, предлагает:

– Давайте отплывем от подводной горы на одном двигателе. Куда-нибудь подальше от всех этих акул.

Отличная мысль. Так мы и поступаем.

Все находящиеся на борту испытывают разные чувства: кто-то (отнюдь не я) преисполнен бравады, кто-то – профессиональной ответственности за судно и оборудование, плюс этот кто-то торопится доставить Дэйва обратно, чтобы он не опоздал на свой самолет.

Вулф надевает акваланг. Нырять будет он.

– Помимо акул есть еще одна проблема, – говорит Майк. – Работать надо в непосредственной близости от винтов при качающемся из стороны в сторону судне. Большой волной катер может отшвырнуть в вашу сторону, и если винт ударит вас по голове или нанесет глубокую рану, это грозит большими неприятностями.

В воде сейчас и без того опасно, а с кровоточащей раной и подавно!

Далеко уплыть на судне, у которого винт обмотан толстой леской, не получится, потому что монофиламентное волокно расплавится, заклинит сам вал и повредит резиновый уплотнитель, отчего судно даст течь. Вулф сообщает, что часть лески уже расплавилась и просочилась к уплотнителю. Плохая новость. Но есть и хорошая: похоже, нам удалось оторваться от акул.

В небольшом отдалении от нас проплывает косяк тунца – пенные всполохи под летящими над синей гладью воды птицами. Я рад, что мы не рядом с ними.

Вулф делает новую попытку и возвращается со словами: «У меня получилось!»

Скоро мы без потерь пускаемся в обратный путь.

* * *

Все мы: и люди, и животные – пользуемся благами переоборудованной под мирные цели военной базы. Сейчас на атолле проводится большая исследовательская работа, многие имеют возможность побывать здесь, потому что налаженное авиасообщение позволяет быстро и безопасно доставить сюда специалистов, отдыхающих, волонтеров, а вместе с ними и оборудование. И все это по большей части благодаря одному человеку, с которым мало кто знаком лично.

Встречайте: Марк Томпсон, скрывающийся за занавесом волшебник с Мидуэя. Марк опрятен, подтянут и сдержан в выражении эмоций, он родом из Джорджии и принадлежит к поколению тех, кто родился на закате беби-бума. Марк производит впечатление человека жесткого и требовательного. Примерно год назад он получил множественные переломы, попав в аварию на автогонках, отсюда некоторая скованность движений.

– Когда вам приходится за считаные секунды сбросить скорость с трехсот километров в час до нуля, последствия бывают катастрофичны. Это произошло не по моей вине. Я просто попал под раздачу. Так-то вот…

Мы сидим на веранде его ресторана «Клипер Хаус», разговариваем и любуемся, пожалуй, самым красивым побережьем из всех, что мне довелось повидать. У Марка темные густые волосы и тонкие угловатые черты лица. На нем белоснежная рубашка-поло и спортивные солнцезащитные очки. Даже в обычной дружеской беседе он говорит решительным, не терпящим возражений тоном.

– Армейская лотерея 1969 года[27] стала единственной, где я что-то выиграл, – говорит он. – Мне достался номер один. Ни больше ни меньше.

Следующие три года он служил пилотом вертолета во Вьетнаме – и говорить об этом решительно не желает.

Но его интерес к военной авиации после окончания войны не угас. Затяжные прыжки с парашютом стали для Марка любимым развлечением. Для работы же он избрал весьма незаурядную отрасль авиации: управление специализированными воздушными судами, которые оказывают особые услуги правительствам США, Канады, Японии и руководству НАТО.

– Они нанимают нас, чтобы мы выполняли роль противника, – объясняет он.

Перед ними стоит задача помочь летчикам-истребителям отработать тактику ведения боя.