Глазами надзирателя. Внутри самой суровой тюрьмы мира

Рождество с Трактором и Прицепом было похоже на обычное наше воскресенье, только с индейкой и всевозможными гарнирами, а не просто с жареной картошкой. Хелен помогала офицерша по имени Кейт – Пит у них был просто на побегушках, – и первый ужин, на котором я побывал, был прекрасным. Мы прикрывали женщин, пока они готовили еду. У нас был стол на козлах в комнате отдыха, скатерти, пироги с мясом, ужин из трех блюд, суп, индейка, овощи – полный комплект. Три года Хелен устраивала в крыле настоящее Рождество, и это была просто фантастика. После такого ужина мне уже не хотелось работать, да и никому из нас не хотелось. Все было вкуснее, чем в ресторане.

Первое Рождество в Стрэнджуэйс, однако, запомнилось мне еще из-за одного случая. Заключенные получали деньги от своих семей – те посылали им почтовый перевод. Помните такое? Родственники адресовали его управляющему, и корреспондентский отдел вскрывал почту. Вот что должно было произойти: почта приходит, вскрывается, почтовый перевод снимается, отправляется в финансовый отдел, где деньги зачисляют на счет заключенного, и он сразу может их потратить. Был один парень, который недавно приехал к нам и хотел скорее получить свой перевод, чтобы позвонить детям на Рождество. Каждое утро он кричал мне: «Мистер С., на моем счету нет денег? Проверите, проверите, проверите?» Я спрашивал о нем время от времени, но до Рождества эти чертовы бабки так и не пришли. К сожалению, некоторыми аспектами в тюрьме управляют не очень хорошо.

Письма приходят в почтовое отделение и теряются среди других, особенно на Рождество, когда почта перегружена. Никакой системы распределения не было: персонал просто продолжал вскрывать те письма, что лежали сверху. Я предупредил парня: его письмо пришло рано, так что, вероятно, лежало в самом низу этой горы, и его могут не успеть рассмотреть вовремя.

– Мистер Сэмворт, – сказал он, – Дадите мне позвонить?

У нас была такая возможность. Все телефоны работали по ПИН-коду. Каждый заключенный получал номер, связанный со счетом, и с его помощью выходил на линию. Если у них есть деньги – никаких проблем нет. Но у старших офицеров был свой ПИН-код, и он мог облегчить дело, дать им немного в кредит. Мы делали так иногда – в исключительных случаях. Я сказал Берти, что этот парень хорошо себя вел и заслуживает звонка.

– Ладно, но скажи, что у него всего пара минут, – сказал он.

Почти все хотели позвонить домой в Рождество.

В то рождественское утро, примерно в половине одиннадцатого, я находился на двойке, и тот парень шел по коридору с почтовым переводом в руке. Утром ему доставили почту, но он не должен был получить это письмо: деньги должны были идти прямиком в финансовый отдел.

Следом появился еще один парень с очередным почтовым переводом и попросил меня забрать и отдать в финансовый отдел. Потом еще один. И еще. Черт меня побери: они все вскрыли свою почту, не только в моем блоке, но и в других тоже, и в итоге мы получили 220 почтовых переводов, которые должны были уйти в финансовый отдел. Настоящая задница. У некоторых из них было по три перевода, отправленных несколько недель назад, и очень немногие заключенные получили деньги на счет. Остальные ничего не сказали, просто надеялись, что их деньги скоро придут. Что ж, помоги нам Бог.

Я пошел к Берти Бассетту, который, как вы можете себе представить, был не слишком доволен происходящим. Я предложил попросить охрану включить телефоны с нашим ПИН-кодом. Он сказал мне, чтобы я позвонил начальству, что я и сделал. Офицер из отдела оперативной поддержки ответил на мой звонок очень резким тоном.

Я сказал ему, что у нас сложилась неприятная ситуация и что крыло К нуждается в большом кредите. Не могли бы они дать нам его, пожалуйста? Сейчас нам хватало на 25 звонков, а требовалась пара сотен.

– Мы не будем включать чертовы телефоны для крыла К, – сказал сотрудник отдела оперативной поддержки.

Так как были праздники, время доброжелательности и добрых дел, я очень удивился и спросил, в чем дело, но этот придурок бросил трубку. Я перезвонил, и мне ответил другой офицер.

– Это еще кто?

– Это офицер Сэмворт из крыла К. Нам нужны ПИН-коды.

– Но этого не будет, парень. – И он тоже бросил трубку.

Когда я сказал об этом Берти, он просто взбесился – в мультяшном стиле. Волосы встали дыбом, из ушей повалил пар. «Кто это сказал, черт возьми?» Он умчался, а я последовал за ним.

Берти набросился на этого офицера. Тыкал пальцем и оглушительно орал: «Дай мне кредит на 200 фунтов СЕЙЧАС. Сегодня же гребаное Рождество!»

Я обошел всех зэков и сказал им, что у каждого есть две минуты на разговор по телефону. Заключенные могут быть хулиганами или злобными ублюдками, но в основном они уважают персонал, и такие жесты помогают крылу работать слаженно. Они мирно стояли в очереди. За чаем мы устроили им что-то вроде шведского стола, и, уходя в камеры, они поблагодарили нас за это.

Это было хорошее Рождество в тюремной службе, потому что мы сделали доброе дело. Это было правильно, и Берти Бассетт знал это, иначе случился бы рождественский бунт.

* * *