Глазами надзирателя. Внутри самой суровой тюрьмы мира

Со временем я познакомился с Раффлсом поближе – у него было тонкое чувство юмора, и он мне начал нравиться, но то, как он разговаривал с людьми, иногда заставляло съеживаться. Он просто раздавал приказы и ни с кем не церемонился. Это могло вызвать определенное беспокойство у офицеров, особенно когда дело касалось расы. Он не был расистом, но и не собирался что-то менять в своем отношении к заключенным. Большинство из них смиряются со своим заключением; они знают, каких офицеров могут послать и как далеко, и не пойдут дальше этого пункта. Меньшинство – склочные ублюдки, и их поведение постоянно ухудшается, а это приводит к конфронтации с тюремными служащими. Заключенный может в любой момент «разыграть карту расы», и вот вам уже сообщают, что кто-то подал жалобу. Могут сказать, чтобы вы были спокойны или прикрывали спину. Однако Раффлс никогда даже и не думал о том, чтобы разрядить ситуацию.

Убежденный в своей правоте, он все равно будет заниматься делом заключенного. Он был похож на собаку с костью – попробуй отбери. Такое поведение запросто может привести к дальнейшим жалобам на расизм, даже если дело было вовсе не в нем. Он бросал вызов руководству и коллегам-офицерам точно так же – был жестким, но последовательным в своих действиях, и я определенно хотел бы иметь такого человека в своей команде.

Я видел множество телевизионных программ и прочел кучу статей, в которых тюремная служба обвиняется в институциональном расизме.

В сентябре 2017 года член лейбористской партии Дэвид Лэмми заявил, что некоторые судебные преследования против чернокожих и представителей этнических меньшинств должны быть прекращены или отложены из-за «предвзятости» британской системы правосудия. Открытая дискриминация должна остаться в прошлом, говорил он. Но с людьми из числа темнокожих, азиатов и этнических меньшинств все еще обращались жестоко и несправедливо. Этот парень сказал, что существует «большая диспропорциональность» в цифрах – 3 % населения страны являются черными, а в тюрьме чернокожих – 12 %.

У меня нет причин сомневаться в его словах, но, повторяю, в подавляющем большинстве случаев со всеми, кого я видел, в тюрьме поступали одинаково – да, иногда несправедливо, но это не имело никакого отношения к цвету кожи. И да, в тюрьме есть офицеры-расисты. Они всего лишь люди, а люди могут быть расистами. Скольких расистов знаете вы? Они есть везде, во всех сферах жизни, посмотрите на социальные сети. Но я могу утверждать, что никогда не видел, чтобы какой-то офицер злоупотреблял своим положением по расовому признаку, и только одна моя знакомая из числа сотрудников тюрьмы использовала расистское оскорбление при исполнении служебных обязанностей. Она была из тех офицеров, которых заключенные не любят: они никогда не прислушивались к ее предупреждениям и не воспринимали ее всерьез. Из-за нее они оказывались на базовом режиме, не понимая почему. Иногда, миленькая девочка, она даже ничего не говорила им, а просто добавляла имя в документы.

Один чернокожий заключенный ненавидел меня – белый это, белый то – и угрожал изнасилованием моей семье. Я относился к нему с профессиональным спокойствием, как и ко всем остальным, хотя, признаюсь, это было нелегко…

Как-то раз, в раздаточной, он, должно быть, что-то сказал этой офицерше, потому что, когда он повернулся к ней спиной, она ответила ему оскорблением. Работа в инженерном деле, среди всего того шума, научила меня читать по губам. Я знаю, что она сказала, но не стану говорить об этом здесь. Как бы то ни было, этот парень, замешанный в мелких преступлениях, но намного крупнее меня, очень устрашающий физически, резко развернулся к ней и буквально впал в бешенство. Его тарелка взлетела в воздух. Если бы я не вмешался и не уложил его на пол, он бы ей наподдал. Менеджер поговорил с ней, и вскоре ее перевели в крыло для уязвимых заключенных, хотя и не из-за этого. Было ли такое поведение дозволено ей? Нет. Но она сделала это. Никто, кроме зэка, не слышал ни слова.