Глазами надзирателя. Внутри самой суровой тюрьмы мира

Я не видел, когда пришел Бабкозагребатель, и был слишком занят в процессе, растаскивая их всех, но я видел, что было потом. Этот тип упал на пол, прижав колени к груди, и завыл: «А-а-а! Мое колено!» Его снова отправили на больничный.

Позже в том же году – к тому времени он уже трижды попадал в автокатастрофы – Бабкозагребатель получил письмо от страховой, которое просил меня объяснить. В нем говорилось, что они считают его мошенником: четырнадцать претензий за двенадцать месяцев. Автомобильные аварии, несчастные случаи на работе, краска на ковре… Если такая модель поведения сохранится, говорили они, он не сможет застраховать свой дом, машину или что-либо еще. Он от страха просто наложил в штаны тогда.

Третий вид коррупционеров среди тюремщиков – авантюристы. Я работал с несколькими такими – в основном это были те, кто передавал что-то запрещенное заключенным.

Один парень увидел в этом возможность наживы и прибыльный бизнес, сблизился с кем-то, и ему сделали предложение. Позже он попытался изобразить, что сделал это из-за собственной уязвимости. Ерунда. Его семье никто не угрожал: он думал лишь о бабках. Его поймали, когда он пытался пронести героин в тюрьму. Семь лет.

10. Рожденный от фрустрации

Первые годы в крыле К были одними из самых приятных в моей тюремной службе – все благодаря команде управляющих. Берти, которого умело поддерживал главный офицер Пеннингтон, справлялся со всем лицом к лицу, к тому же был очень проницателен. Очень много проблем в тюремной службе вообще можно было решить так, как решали их в нашем крыле.

Но в 2007 году для Берти пришло время двигаться дальше. Он был отличным офицером и превосходным руководителем, так что его повышение никого не удивило. Мы все желали ему удачи. Некоторое время он был главным офицером, а потом стал управляющим. И даже тогда он был точно таким же, как с нами. Он ругался и кричал, орал на всех подряд, но редко использовал тюремный жаргон и в общем-то не был груб. И всегда можно было все решить, отступить, и все были целы и невредимы.

Ему на смену пришел парень по имени Колин Эдвардс. Он не проходил подготовку JSAC и не сдавал экзаменов, но все равно его повысили, так как он уже некоторое время служил в крыле и пользовался у всех уважением. Как только он устроился, то показал себя молодцом и – как Губка Боб, который все еще был с нами, – был клоном Берти. Он был очень смелым и никогда никого не подводил, у него были отличные навыки межличностного общения. Колин выполнял эту работу так же хорошо, как Берти, который его учил, и какое-то время это было очень дисциплинированное крыло. Каждому заключенному, который поступал к нам, зачитывали акт о бунте: «Стой в очереди, веди себя нормально, и не будет никаких проблем; станешь валять дурака, и весь персонал на тебя набросится». Это работало. Когда заключенному грозила возможность попасть на базовый уровень, у Колина была фраза: «Слушай, парень, заглохни». Отлично.

Он три года был старшим офицером, и за это время три или четыре раза провалил JSAC по аналогичным показателям. В конце концов его понизили до простого офицера. Учитывая то, что я видел в Бирмингеме, если бы начальство хотело, чтобы он был старшим офицером, его бы не валили. Все в крыле подписали письмо, в котором говорилось, что он проделал отличную работу, умоляя вернуть его, но это не помогло.

Однажды я сам подал заявку на то, чтобы стать старшим офицером, но главный офицер сказал, что я не могу этого сделать.

Я пожаловался на него начальству, и управляющий сказал ему, что у него нет власти остановить меня. Если бы я все еще хотел эту должность, то мог бы на нее претендовать. Главный офицер сказал мне, что передумал и теперь выдвинет меня. «Спасибо, но нет», – сказал я. Позже я понял, что мне повезло. Наверное, я был бы хорошим старшим офицером, но мне пришлось бы слишком часто прикусывать язык. Большинство старших сотрудников бесполезны, а я не хотел страдать фигней. В общем, я был доволен, оставаясь на своей работе.

Затем у нас появилась новая группа сотрудников и менеджеров. Хорошие новые начальники на большинстве рабочих мест не сразу переворачивают все с ног на голову. Они сначала изучают место, так что когда изменения происходят, то строятся на знании. Но не в этот раз. Наш новый старший офицер был совершенно не похож на Берти Бассетта. Главный офицер – Венейблс – поначалу пользовался большим уважением, но вскоре все изменилось – во всяком случае, для меня. Из остальной части новых сотрудников многие были неопытными или перешли из отдела оперативной поддержки, так что обстановка в крыле сильно изменилась. Гигантская метла смела наш устоявшийся режим.