Глазами, полными любви

При таком подходе к занятиям большая часть пара, честно говоря, уходила в свисток. Не особо напрягаясь, «англичанин» задавал ученице упражнения из какого-то потрепанного учебника для первокурсников. Потом бегло проверял задания, исчеркивая страницы красной пастой, выслушивал корявые фразы вроде «Ландан из зэ кэпитал оф Грейтбритн», а дальше… как-то незаметно разговор скатывался в другую плоскость. Обладая зоркой наблюдательностью и острым язычком, Семыч раздавал яркие характеристики коллегам-учителям, Наткиным одноклассникам, обучал ее разным практическим наукам, например, как отличить фальшивое золото от настоящего. (Если учесть, что из золотых вещей в доме имелось лишь обручальное кольцо Зои Максимовны, познания эти представлялись остро необходимыми.)

Однажды наставник поделился с ученицей довольно своеобразным наблюдением. В то время как Натка корячилась над словарем, пытаясь связать отдельные слова в осмысленное предложение, Семыч рассматривал картинки с изображением ядреных бразильских красоток в журнале «Вокруг света», затем ткнул в них пальцем и произнес:

– Вот это женщины! А наши девки – глаз остановить не на ком. Все вислозадые какие-то. Не веришь, присмотрись у себя в классе…

От неожиданности ученица забыла перевод только что найденного в словаре слова. Мысленным взором она быстро перебрала всех своих одноклассниц и не смогла вспомнить фигуру ни у одной из них. Единственная, кто пришел на ум, была Катюха Богаевская. Но у той, наоборот, выпуклости торчали в разные стороны. Все и сразу.

Косички, подвязанные пышными бантиками к вискам, и кокетливый темный передник только добавляли порочной сексуальности этой не бог весть какого ума девице. Бесспорно, в те девственно-идеологические времена в широких массах трудящихся о ролевых играх еще и слыхом не слыхивали. Тем не менее, вид лакомой сдобности пробуждал в мальчишках еще не осознаваемый ими самими древний, как мир, основной мужской инстинкт. Ошалев от самих себя, пацаны гонялись за ней на переменах по коридорам, пытаясь хотя бы пальцем прикоснуться к Катькиным сокровищам.

Пышнотелая красавица с грацией слонихи увертывалась от них, а в одного из преследователей, Мишку Воронцова, выстрелила из пирожка с повидлом, как из пистолета. Катька едва успела его надкусить, как вдруг охальник оказался на расстоянии нескольких сантиметров от вздымавшегося двумя холмами фартука. Катюха недолго думая резко сжала полурезиновое кулинарное изделие. Вылетевшее из пирожка коричневое жидкое повидло залепило любителю девичьих прелестей всю физиономию. Когда в класс вошла учительница химии, картина перед ней предстала весьма живописная.

Злодей и его жертва были тут же выставлены за дверь. Происходившее далее осталось покрыто мраком неизвестности. Учитывая габариты Катюхи, не исключено, что она вдобавок хорошенько накостыляла по шее вертлявому, почти на голову ниже ее ростом Мишке Воронцову – чтобы впредь неповадно было покушаться.

Наблюдение, сделанное Семычем, запало в Наткину голову, пожалуй, посильнее, нежели рассуждения о «презент перфикте» или «презент континууме». Чем они отличаются друг от друга, она представляла себе весьма туманно, но к вопросу о сравнительном изучении вислозадости одноклассниц подошла со всей серьезностью, дотошно и пристально оглядывая каждую с головы до ног.

Впрочем, в этом исследовании Натка также не добилась особых успехов. Все девчонки казались ей самыми обыкновенными. В том числе, она сама. Сколько ни рассматривала школьница собственное изображение в большом зеркале платяного шкафа, как ни крутилась из стороны в сторону, никаких умозаключений о достоинствах и недостатках собственной фигуры она вывести не могла. Разве что ноги, кажется, немного кривоваты… Но какая барышня, входящая в возраст, не считает свои ноги далекими от идеала? Разве только та, при взгляде на которую особи мужеского пола выворачивают шеи на 180 градусов.

…При воспоминаниях о поре школьного девичества Наталья Алексеевна никогда не испытывала полагающейся по всем законам жанра ностальгии. Ее одноклассницы казались скорее невзрачными серенькими пташками, нежели прекрасными лебедушками. Каждую мучили свои демоны, каждую в той или иной степени обуревали приступы неуверенности в собственных силах и, в первую очередь, в собственной привлекательности.