Глядя на море

— О вас он всегда говорил очень мало. Немного больше — о вашем брате Жане, однако всегда отказывался ехать в Лондон. И однажды я случайно пересекся с Фабрисом, можно сказать, мимолетно. У меня создалось впечатление, что Сильвен решил окончательно порвать со своим прошлым, словно он стыдится, что родился в провинции, в семье среднего достатка.

— Он всегда терпеть не мог Гавр, — уточнил Матье. — Его архитектуру он находит отвратительной, в то время как я обожаю наш «Манхэттен-на-море», по выражению одного вдохновенного автора. Порт — в черте города, нам слышны туманные горны, мы видим, как проходят грузовые суда, и порой кажется, что ты где-то совсем не здесь, а в других странах. Сильвен же не любил всего этого: пляжи, гальку и морской ветер, дующий порой с неистовой силой и несущийся по прямоугольным кварталам, что его просто приводило в бешенство. Он мечтал о Париже, где жизнь совсем другая. Сильвен хотел уехать отсюда, чтобы освободиться от любого принуждения… разумеется, потому, что боялся проявить свои пристрастия.

Луи опустил голову, обдумывая последние слова Матье.

— Он боялся осуждения матери, братьев…

— Только уж не моего, во всяком случае.

— Но вы, Матье… Ах, как мне сказать…

— Я был не в счет?

Луи был вынужден печально согласиться.

— Еще подростком он уже понял, что предпочитает мальчиков. Тяжело же ему пришлось, — заметил он.

— Сильвен этого никак не проявлял. И, уж естественно, он не собирался признаваться мне, ведь я всегда был пятым колесом нашей семейной телеги.

Матье констатировал это без горечи, вспоминая очевидное.

— Ну а мне, — подхватил Луи, — было безумно интересно узнать, что у Сильвена есть брат-книготорговец.

— А чем занимаетесь вы?

— Кинезиотерапией[29], как и Сильвен. Но я — скорее по необходимости, так как не сдал экзамены на врача. Жаль, конечно, родители были готовы оплачивать долгую учебу… А вот в приобретении магазина они ни за что не согласились мне помочь. В любом случае сейчас открыть книжный магазин в Париже попросту невозможно. Вам еще повезло.

— Повезло?

Матье разразился смехом и указал на окно.

— Вы думаете, все здесь сделалось само собой? И что мне не пришлось прикладывать уйму усилий? Парижане всегда почему-то верят, что жизнь в провинции проще, забывая, что коммерцией заниматься именно в провинции становится год от года все сложнее. Много лет мне приходилось работать не покладая рук. Даже слишком много работать, как оказалось! Но я ни о чем не жалею, это славное дело, и я по-прежнему в него влюблен.

— Не сердитесь, пожалуйста. «Повезло» — неудачно выбранное слово, я всего лишь хотел сказать, что завидую вам.

В этот момент вошел запыхавшийся Сильвен и перевел взгляд с одного на другого.

— Я-то думал, что ты внизу и не можешь вытащить носа из своих обожаемых книг! — сказал он Луи.

— Общаться с твоим братом оказалось куда интересней!

Чтобы нарушить наступившее молчание, Матье спросил:

— С мамой все в порядке?

— Она, как всегда, очень скучает.

— Иначе говоря, ничего нового.

— Ты больше не будешь к ней ходить?

— Я бы сходил, если бы это доставляло ей удовольствие. Но каждый мой визит вызывает у нее одно только разочарование.

Матье и сам был удивлен, что так просто смог это сказать. Не пытался ли он раньше скрывать от всех эту очевидную реальность?

— Ладно, не будем мешать Матье работать, — заметил Луи.

— Если хочешь посмотреть Гавр, мы можем немного прогуляться, — поспешил согласиться Сильвен.

Без сомнения, он намеревался как можно скорее уйти из магазина, не зная, как себя вести, и подозревая, что его друг выдал их тайну, которую он от всех до сих пор тщательно скрывал. Матье чуть было не предложил им пообедать втроем, но потом передумал, чтобы окончательно не смутить брата.

— Приходите в любое время, когда захотите, — сказал он тепло, очень по-дружески.

Он пожал руку Луи, поцеловал Сильвена, и те ушли. Какое-то время Матье пребывал в задумчивости. Может, стоило попытаться сблизиться с братом? Луи был очень симпатичным, его искренность приоткрыла завесу ненужной тайны, так что в будущем Сильвен мог чувствовать себя с ним гораздо свободнее. Матье представил, что он мог бы пригласить их вдвоем к себе на выходные, когда закончит ремонт дома в Сент-Адрессе. И в то же время Анжелика этим летом собирается провести две недели у Жана в Лондоне. Не пришло ли наконец время забыть о размолвках детства? Так ли уж хорошо Матье знал своих братьев, чтобы карать их безразличием, от которого столько пострадал сам? Вина, безусловно, лежала на матери, которая всегда старалась разделить старших сыновей и младшего. Но теперь разве не могли они все вчетвером стереть прошлое и вновь создать семью?

При этой мысли Матье засомневался. Не исключено, что он задумал этот очередной проект только потому, что чувствовал себя очень одиноким после того, как расстался с Тесс. Ведь он не переставал думать о ней ни на минуту, бесконечно упрекая себя за то, что не сумел ее удержать.