Глобальная жатва

Приехав, в конце концов, на конечную станцию, причем в относительно живом виде, оставшееся расстояние я решил преодолеть пешком. Эта живописная дорога всегда поднимала мне настроение и расслабляла после мегаполисной суеты. Но не в этот раз. Пройдя немного вдоль дачных домиков и выйдя на очередной перекресток, я увидел нескольких детей, стоящих возле дерева, на котором сидел маленький котенок. Его загнала туда огромная черная собака, которая и теперь громко лаяла, бегая вокруг дерева. Увидев меня, дети подошли и попросили: "Дядя, спасите нашего котенка!" Я взял валявшуюся здесь же палку и попытался отогнать не унимавшегося пса. Но он запросто уворачивался от моего орудия, бегая вокруг дерева и продолжая лаять. Кот между тем сидел и дрожал на самой верхушке невысокого и тонкого дерева. И тогда один из мальчишек подсказал: "А вы просто снимите кота с дерева палкой. И он сразу убежит". И добрый дядя снял. Только вместо того, чтобы, как ожидалось, сразу же убежать, несчастное животное, оказавшись на земле, буквально окаменело и замерло на месте. Разъяренная собака тут же набросилась на него и на глазах у изумленных от ужаса детей – разорвала его в клочья! Пока дети приходили в себя, я поспешил удалиться. Настроение явно не желало повышаться.

Придя на нужную дачу, я пытался понемногу успокоиться. Приехали друзья и подруги. Казалось бы, все начало приходить в порядок. Но не тут-то было! Как выяснилось, это была временная передышка. У магического квадрата, наверное, был обеденный перерыв. Мы тоже хорошо отобедали и закусили свежей малиной, которая щедро росла на этом участке, а на соседнем, за невысоким символическим забором – еще щедрее. Ближе к вечеру, когда я отправился в дом, где неожиданно раздался телефонный звонок, случилась заключительная сцена из жизни магического квадрата. Телефон был на втором этаже. В этот день, как и во многие предыдущие мои визиты, я сто раз поднимался и спускался по наружной лестнице, которая вела на второй этаж. Непосредственно на эту лестницу выходило окно одной из комнат, расположенных наверху. Оно, это окно, обычно было не просто закрыто, оно было забито огромными гвоздями. Здесь никто не жил, поэтому все лишние окна в доме, а тем более на втором этаже, были заколочены наглухо таким же образом. Так вот, я как всегда стремглав бросился по этой лестнице на второй этаж. Естественно, даже не думая смотреть наверх, а просто глядя под ноги на крутые лестничные ступеньки. И тут я со всего размаху врезаюсь в это всегда закрытое окно, которое за секунду до этого неожиданно и резко открылось наружу, прямо навстречу моей голове, несущейся вслед за ногами по этой чертовой лестнице! При этом оно открылось так, что вырвало все гвозди, которые держали его всю зиму, да и не только зиму. Я падаю. Друзья и подруги на всякий случай весело смеются, ожидая, что и я встану и посмеюсь вместе с ними своей нерасторопности. Когда же я встаю, всем становится не до смеха. Я понимаю, почему все затихли только тогда, когда чувствую страшную боль в районе переносицы и замечаю кровь, которая густыми темными пятнами капает с моего лба на землю. Я подхожу к зеркалу, висящему на дереве, и вижу ужасающую картину. Из зазеркалья на меня смотрит мой окровавленный двойник с разбитым лицом и страшной раной между глаз. Наша вечеринка быстро сворачивается, друзья и подруги разъезжаются.

Я из последних сил иду к дворовому туалету, захожу в него, достаю квадрат, рву его на мельчайшие куски, сжигаю их, а прах отправляю в выгребную яму. Я понимаю – там ему самое место!

Один из моих знакомых, видя мое плачевное состояние, отвозит меня домой. Недели две я спасаю свое лицо, не выходя из дому. Основной удар пришелся в район "духовной чакры". Именно она показывает нам хронику путешествий нашей души – сознательных и незапланированных. С тех пор это место отмечено небольшим шрамом, который, в общем-то, с течением времени довольно органично вписался в окружающие его морщины.