Гнев Бога

Царь Галилеи, являясь тетрархом, то есть четверовластником не существовавшего царства Иудея, Ирод Антипатр скучал, живя в своём роскошном дворце в Тибериаде. Город находился на западном берегу Генисаретского озера, которое в этом месте было шириной не более десяти стадий. С огромной террасы, где по вечерам в прохладные часы пировали друзья Антипатра, хорошо был виден противоположный берег озера с густой изумрудной зеленью лесов. А за лесами на близком горизонте тянулась длинная цепь невысоких гор с могучими кедровыми деревьями. Лучи заходящего солнца, пробиваясь сквозь ветви царственного кедра, скользили по озеру длинными, узкими и разноцветными полосами и приводили в восторг тех, кто любовался ими с террасы дворца.

Когда однажды в город прискакал на взмыленном коне сотник Кондратий и сообщил Антипатру, что новый прокуратор Палестины отправил в Иерусалим статуи Тиберия, душа царя встрепенулась. И он, ещё минуту назад рассеянно глядевший на ослепительный закат солнца, раскинувшись на драгоценном ложе – фыркнул, понимая, что в Иерусалиме обязательно должно было произойти восстание иудеев. Антипатр вскочил с ложа и, раздувая ноздри в предвкушении кровавого зрелища, жестами рук приказал своим придворным немедленно собираться в дорогу. И в нетерпении, словно пробудившись от дремоты, он быстрым шагом прошёл коридоры и лестницы, вскочил на дворе на коня и, не обращая внимания на то, что его придворные ещё галдели на террасе, в сопровождении одного верного Кондратия, царь галопом направил скакуна в улицы города. Он сбивал и давил встречных пешеходов.

Иоанн Креститель, который часто приходил в Тибериаду только затем, чтобы вновь и вновь заклеймить позором грешного царя, а более всего – в чём пророк никогда бы не признался даже себе – привлечь к себе народ, пользуясь равнодушием и ленью Антипатра, бродил по ближним от дворца улицам, громогласно бичуя владыку Галилеи, как вдруг увидел его скакавшим на коне.

Пророк встал на дороге и поднял крест над своей косматой головой, оглушительно заревел:

– Антипа, блудник, призываю тебя к покаянию! Ты стоишь у порога ада!

Антипатр сильной рукой остановил коня, вздёрнул его на дыбы и, смеясь, крикнул:

– Откуда тебе известно, что я у порога ада? Ты там был? И кто тебе сказал, глупый ты человек, что я не хочу отправиться в ад?

Креститель, ничуть не смутившись ловким ответом владыки, подступил к нему, взял под уздцы коня и начал, было, перечислять злодеяния и грехи Антипатра, но тот нетерпеливо перебил его:

– Я спешу, но отныне ты можешь прийти в любое время ко мне во дворец. Я с удовольствием послушаю тебя и постараюсь убедить, что Ангелом в Царствии Божьим быть занятие скучное, и не для меня. Я предпочитаю грех на земле и грех в аду. Прощай!

И он, озорно смеясь, ударил пророка плетью по голове, поднял коня на дыбы и бросил его вперёд. Тогда Креститель пошёл навстречу Иродиаде, но слуги царицы встретили пророка ударами палок. А горожане, видя его неустрашимость и желание погибнуть во имя слова Божьего, огромной толпой, покинув город, устремились за пророком к Иордану. Там Креститель крестил их, обливая водой священной реки.

Люди, которые приходили из Галилеи, рассказывали крестителю о нищем учителе, который проповедовал слово Божье не так, как фарисеи и книжники, и не так, как он, Иоанн, а лучше, сладко. Рассказчики в умилении со слезами на глазах били в ладоши, а кое-кто по простоте душевной просил Крестителя, чтобы и он так же с ними говорил, как Иешуа сын плотника. Но пророк, недовольный тем, что люди, видя его, соблазнялись другим, угрюмо хмурился и сквозь зубы цедил:

– Мало ли в Галилее одержимых бесами, которые уверяют всех, что они пришли от Бога, а сами – прямиком от диавола.

Фарисей Савл, прячась за спинами народа, изменённым голосом крикнул:

– А вот говорят, что ты, Иоанн, не смеешь развязать шнурки на сандалиях Иешуа сыне плотника!

Иоанн, давно считавшим себя великим пророком, смеясь наблюдавший за теми проповедниками, которые вдруг объявляли себя Мессиями, от чувства унижения, что какой-то очередной Мессия ставил себя выше его – Иоанна – да ещё увязывал со своими зловонными сандалиями, побагровел от безумной ярости.

– Эй, кто так говорит?– прохрипел он сдавленным голосом.

– Так говорю я – ученик сего учителя – рыбак Пётр, – откликнулся фарисей Савл, тихо посмеиваясь в кулак и осторожно выглядывая из-за плеч стоявших людей, с удовольствием наблюдая смятение грозного пророка, думал: «Вот когда я смогу столкнуть их лбами и погубить».

Иоанн с трудом перевёл духи и, уже ненавидя сына плотника, властно спросил Савла:

– Что ты ещё можешь сказать о своём учителе?

– Он творит чудеса, оживляет мёртвых, пророчествует. А Пётр – то есть я – говорю, что Иешуа есть Мессия. Он пришёл на землю, чтобы дать Царствие Божие иудейскому народу.

Люди от слов фарисея, радостные, потрясённые, обернулись, восклицая:

– Где найти этого Иешуа, сына плотника. Мы хотим слушать его.