Гнев Бога

Понтий добродушно улыбнулся, глянув на столы, заваленные табличками. На одной из них он недавно прочёл жалобу на самого себя, посланную прокуратору Понтию Пилату растерянным иудеем… «Я привёл свои корабли в Кесарию, уплатил обычную пошлину и дал мзду сверх меры прокуратору. Тот схватил меня за горло и бросил в подвал на крест. И самолично требовал от меня половину стоимости моего товара. Он держал меня на кресте весь день. И я, испытывая великие муки, согласился…»

Понтий Пилат начал неторопливо ходить по кабинету, поигрывая пальцами руки и наклонив голову, подражая Тиберию, раздумчиво заговорил:

– Этих иудеев надо стравить друг с другом. – Отправь, Кассий, мой приказ Панфере: пускай вернётся в Иерусалим и умерит свою жадность.

– А как поступить с Крестителем?

Пилат указал рукой на табличку с доносом шпиона об Иуде.

– Этот яд подкинь Ироду Антипе с добавлением, что Иуда является дезертиром римского претория. Когда яд начнёт действовать на царя, он поймёт, что его семейное спокойствие зависит от смерти Крестителя.

– А Иешуа Мессия?

Прокуратор, уже направляясь к выходу, остановился, вспомнил умное лицо нищего, которого он увидел перед Храмом, но чувствуя ненависть к иудеям, сердито буркнул:

– Передай Каиафе, что если во время Пасхи в Иерусалиме появятся Мессии и будут волновать народ, то я лишу его сана первосвященника…Всё!

Глава тридцать девятая

Когда иудеи, ожидавшие у Иордана Иешуа , узнали о том, что Февда распят на кресте, то многие из них в ужасе поспешили в свои города и деревни, и только небольшая часть паломников ушла вместе с Иоанном Крестителем на другую сторону реки, где укрылась в зарослях тростника. Однажды они увидели конный отряд римлян, который быстро прошёл вдоль берега Иордана на север Палестины в Галилею. А спустя несколько часов на пустынной дороге в огромной зелёной долине появился одинокий путник, который, который уверенным шагом направлялся к священной реке. У людей из груди вырвался радостный вскрик:

– Мессия!

И они начали показывать на него друг другу пальцами и, утирая слёзы радости, восторженно следили за ним, били в ладоши и звали его к себе. Когда же он приблизился к Иордану, и иудеи смогли разглядеть его лицо, они в восторге от того, что он именно такой, о каком они мечтали всю свою жизнь, бросились в воду и, захлёбываясь, торопливо махая руками, переправились на правый берег реки, опустились перед Мессией на колени и услышали его приятный голос:

– Встаньте, мои возлюбленные братья.

А уже за его спиной, вопия: «Мессия!» мчались его ученики в клубах пыли.

Впервые холодно взглянул на них Иешуа, но сказал не им, а тем, кто ждал его:

– Я вам брат, учитель…– и не договорил то, что хотел сказать: -…я не Мессия, – увидев жаждущие глаза, надежду, веру, любовь, со вздохом отчаяния подумал: «Что ж мне перепираться с ними, говоря, что я не тот за кого они меня принимают, а если молчать, то всё равно скажут: Мессия. А это означает, что где-то меня ждёт крест».

Перед его мысленным взором прошли долгие часы мук несчастного Февды, и он ощутил в душе страх, потому что подумал о себе…

Но вот появился Иоанн Креститель, грубо спросил:

– Ты ли, Иешуа, сын плотника называешь себя Мессией?

– Нет. Я учитель.

– Я помню тебя. Иди за мной.

Последнюю фразу он сказал тоном приказа. И люди, видя, что Иешуа пошёл за Иоанном к реке, в недоумении стали говорить его ученикам:

– Если он Мессия, то почему идёт за ним, а не впереди него?

Ученики стали вздыхать, сердито глядя на Иешуа.

– Всегда– то он делает не так, как нужно, не как люди.

Савл тоже вздохнул, с унылым видом наблюдая, как два учителя, прыгая с камня на камень, переходили реку. Но теперь фарисей молчал, боясь погубить себя неосторожным словом, и мысленно просил Бога, чтобы эти безумцы учинили драку между собой на потеху толпе. Но те, спокойно беседуя друг с другом, ушли под высокое дерево и сели на виду иудеев, и словно забыли о них.

Савл нетерпеливо приплясывал на месте, дрыгал ногами, озлобляясь на всех, кто стоял рядом с ним и с умилением смотрел на учителей. Он готов был запинать всю толпу и то и дело порывался разоблачить в её глазах этих двух сумасшедших, но едва открывал рот, как тут же впивался зубами в кулак и сердито мычал. Однако разоблачить лжемессию была так велика у фарисея, что он не выдержал и, чувствуя огромное облегчение, показал пальцем на нос Петра и пронзительно крикнул:

– Люди! Люди! Он не Мессия, он рыбак! Не верьте ему!

И в ярости, что он – Савл – не мог сказать правду, заплакал горькими слезами.

Когда Иоанн Креститель первым перешёл священную реку, он обернулся к Иешуа, который осторожно, глядя под ноги, шагал по камням, следом за ним и не пытался что-либо говорить Крестителю, тем более убеждать в своей правде. А тот насмешливо осмотрел на тощенького Иешуа, хмыкнул и, считая себя старшим среди них двоих, снисходительно сказал:

– Знаю о твоих словах, да люди глупы. Их не убеждать надо, а заставлять. – И он, выкину перед собой сильным жестом руку, ткнул пальцем вперёд. – Покайся, человек, и будет тебе прощенье!