Гнев Бога

Антипарт, являя собой приметную фигуру, отвернулся от римского отряда и, спеша миновать его, галопом направил коня в долину. Там внизу двигались двое путников на ослах. Он узнал их. То были фарисей Зосима и шестидесятилетний иудейский учитель, писатель и философ Филон Александрийский, живший постоянно в Египте и изредка посещавший Палестину, о которой он создавал свои монументальные труды. С помощью этих трудов он безуспешно пытался примирить иудаизм и эллинизм, то есть – огонь и воду, косу и камень в то, безумно жестокое время, когда озлобление народов греческого Востока против иудеев достигло своего апогея и всё чаще и чаще приводило к диким побоищам во всех восточных странах республики Рим. Иудеев ненавидели за их обособленность, нетерпимость к другим религиям, за фанатизм и безумную любовь к одному невидимому Богу, за ум, за трудолюбие, честность и богатство, за нежелание подчиняться законам страны, в которой они жили.

Едва Филон Александрийский и фарисей Зосима встретились на дороге, как немедленно, забыв всё на свете, заговорили о том, что ожидало иудейский мир в будущем. Оба учителя были патриотами своего народа, но взгляды их на возможное примирение иудаизма и эллинизма были различными. Фарисей Зосима, в ярости хлопал кулаком по шее осла, такт ударам говорил:

– Вера в единого, сокровенного Бога должна объединить весь греческий мир. Греки должны обрезаться и идти за нами, за избранным Богом народом.

Филон комкал тонкие губы и, со вздохом закатывая глаза в небо, сквозь зубы цедил:

– Никто никогда не пойдёт за вами, потому что там, где страх – а ваша вера проповедует страх Божий – там всегда лицемерие, ложь, ханжество. Религия не должна запугивать людей.

– А кто же тогда будет верить в Бога?!

Филон согласно кивнул головой.

– Да, вера должна быть о двух концах: награда и кнут. Но такая вера не нужна грекам. Люди хотят жить весело, а не мозолить колени в храмах и не ходить с видом лицемерной скорби.

– Филон, ты говоришь, как язычник.

– Нет, я живу Богом, но я вижу скорый конец иудейского народа, который вы, фарисеи, возбуждаете и гоните в пропасть, да ещё эти лжемессии. – Филон сильным жестом указал на кровавый след, уходившим в гору отрядом римлян, и крикнул: – Эти проклятые, неграмотные Мессии, не понимая, что творят, ради собственной славы убивают людей руками римлян!

Зосима, едва сдерживая раздражение, угрюмо буркнул:

– А что ты можешь предложить нам? Чтобы мы – фарисеи – позволили язычникам, как Соломон, ставить их срамных, голозадых идолов в Храме? Чтобы греки проповедовали свой блуд, грех? Чтобы иудейские женщины – сосуды пустоты и разврата – становились жёнами язычников? Чтобы мы растворились в среде других народов?

Филон горестно вздохнул.

– Да, вы, фарисеи, ни в чём не уступите.

Зосима так и взвился в седле.

– А греки?! Разве они хотят уступить нам?

– Но кто-то должен сделать шаг к примирению.

– Только не мы – избранный Богом народ! – твёрдо и жёстко сказал фарисей и распрямился в седле.

Филон, насмешливо наблюдая за собеседником, покачал головой.

– Вот – вот, эта ваша гордыня и вызывает ненависть у греков. Вы, фарисеи, никогда не поймёте, что только миролюбие и кротость мирят народы. Не по силе вы горды. Раздавят вас греки, а может быть, и Рим, как знать.

Зосима, не обратив внимания на слова Филона, страстно заговорил:

– Сила нашего Бога в том, что он невидимый, а значит, таинственный и притягательный. И нужен человек, одержимый объяснить грекам и всему миру всю прелесть веры в нашего Бога.

– Но где же этот одержимый?

Оба учителя увидели царя и поспешили к нему, делая приветственные знаки.

Зосима заметил Иешуа, выпрыгнул из седла, обнял и поцеловал нищего учителя, подвёл его к Филону.

– Вот человек, который учит милосердию, которого называют Мессией. Но я не верю, что он Сын Бога.

Иешуа протестующее поднял руку.

– Я не Мессия.

Однако его слова, сказанные тихо, услышал только Зосима, а Филон, презрительно кривя губами и пожимая плечами, даже не посмотрел в сторону нищего, озлоблённо рыкнул:

– Юноша, зачем вы мучаете народ несбыточными надеждами на Царствие Божия? Зачем вы объявляете себя царями иудейскими? Неужели не понимаете, что за ваши лживые слова расплачиваются тысячами жизней глупые, несчастные иудеи? Уйди из Палестины, юноша, если в тебе есть хоть капля жалости к народу.

И он, бормоча самому себе, что фарисеи поступили мудро, говоря, что приход Мессии будет сообщён Богом только им – фарисеям, сокрушённо качая головой, подъехал к царю Ироду и спросил того об астрологе Латуше.

В очередных своих трудах этот великий писатель не найдёт место для упоминания о короткой встрече с Иешуа. Мало ли в те годы бродило по Палестине различных вещунов, лжепророков, лжемессий, как правило, неграмотных, не умеющих читать и писать, равнодушных к народу, на которых Филон, как человек высокообразованный, аристократ, не обращал внимания и не хотел о них слышать.