Гнев Бога

Люди сидели вокруг онемевшие и напуганные, но опомнившись, начали быстро покидать Иешуа. Ученики его рванулись за отъезжавшим фарисеем, наперебой заговорили:

– А мы его не знаем. Соблазнились, а понять не можем.

Иешуа подхватил с земли пустую сумку и, не оглядываясь, пошёл в сторону Генисаретского озера, минуя город Тибериаду. Душа его была полна слёз и одиночества.

Глава сорок первая

Когда царь и Филон вышли на дворцовую террасу, за которой в лучах уходящего за горизонт солнца серебрилась водная гладь озера, они увидели возлежащего на ложе Латуша, который, причмокивая губами, вкушал вино из разных чаш и жестами указывал слугам какие из чаш наполнить ещё раз, а какие убрать прочь. Он был доволен жизнью. Улыбка не сходила с его лица.

Антипатр, сделав знак Филону удалиться в другой конец террасы, возлёг на ложе против астролога и тяжело вздохнул, не зная как начать разговор. Но Латуш, посмеиваясь и щуря свои удлинённые глаза, сказал:

– Знаю с чем ты приехал. Вот мой ответ: убей Крестителя, и в дом твой войдёт спокойствие.

– А Иуда? Могу ли я верить словам прокуратора, что он схватит Иуду?

Латуш, продолжая смеяться, оторвался от чаши и глянул на сопящего царя. И царь с удивлением отметил, что, несмотря на весёлую гримасу, Латуш сейчас имел холодное выражение лица. Или ему так показалось?

Он повторил:

– Могу ли я верить словам Понтия?

Латуш утвердительно кивнул головой.

– Да, прокуратор сделает всё, чтобы схватить дезертира до Пасхи.

– И ему это удастся?

– Нет.

Антипатр шумно вздохнул. Он не хотел выполнять просьбу прокуратора. И не потому что он – царь – вдруг возлюбил крестителя, его угнетала необходимость подчиниться воле римлянина.

Астролог из-под ресниц внимательно следил за лицом Антипатра. Тот поднял голову.

– Неужели Иуда спасётся?

– Он погибнет, если погибнет Креститель.

– Как же это будет?

– Не знаю, царь, но я вижу его конец после смерти пророка.

Антипатр вскочил на ноги, крикнул сотника. И едва тот вбежал на террасу, царь, указывая на него пальцем и боясь раздумать, крикнул:

– Немедленно трёх коней! Мы едем в крепость Машерон!

– Государь!– умоляюще воскликнул Кондатий, понимая, что наступает смертное время для Иоанна Крестителя, – уже поздно, скоро ночь. И не лучше ли отправиться в крепость завтра утром?

Антипатр насмешливо хмыкнул и довольный тем, что он –царь – мог показать свой твёрдый нрав, с деланным равнодушием сказал:

– Быстро коней или вместо одной головы сегодня ночью слетят с плеч две.

И он, счастливый от удачной царской шутки, рассмеялся.

Спустя несколько минут, по улицам Тибериады проскакали трое всадников. Часто меняя загнанных коней в деревнях и городах, царь и его спутники ночью добрались до пограничной крепости Машерон, которая давно была тюрьмой владыки Галилеи и Переи.

Кондратий с факелом в руке подошёл к воротам, ударил мечом по медному гонгу, назвал пароль и крикнул:

– Быстрей, государь ждёт!

В глубине крепости зазвучали торопливые команды, грохот запорных крючьев. Небольшие узкие ворота с пронзительным визгом и скрипом открылись.

Антипатр, в нетерпении скакавший перед крепостью по кругу, рванул коня в тёмный зев коридора. Перед царём, освещая факелом дорогу, помчался Кондратий. Впереди распахнулись ещё одни ворота, и за ними на широком дворе у тёмной громадной цитадели, окружённым глубоким рвом, под навесом в свете факелов зашевелились узники тюрьмы. Их руки, ноги, головы были ущемлены деревянными колодками, лишая узников всякого движения.

Во двор сбежались полусонные, растерянные охранники, принеся с собой десятки факелов.

Разгорячённый царь ищущим взглядом скользнул по узникам, властно спросил:

– Где пророк?!

– Я здесь, – откликнулся хриплый голос. – Если ты за мной, Антипа, то я рад этой встречи.

Царь, оскорблённый насмешливым тоном Крестителя, яростно ударил коня плетью, поднял его на дыбы и бросил в сторону пророка. Туда в темноту метнулись с факелами надзиратели и охранники. Царь, давя их, сбивая с ног конём, подскакал к Крестителю и отрывисто бросил:

– Отрежьте ему голову. Я не желаю слушать поносные слова. Но отрежьте медленно, а я посмотрю на то, как он будет корчиться.

В ответ прозвучал снизу глумливый каркающий смех пророка. Над ним уже встали двое с ножами, глядя на Антипатра. Он сделал палачам знак, чтобы они подождали его приказ. Царь мучился торопливой мыслью: как заставить Крестителя страдать, бояться смерти и молить о пощаде?

Латуш подскакал к Антипатру и тронул его за плечо.

– Государь, позволь мне поговорить с этим человеком. И ты увидишь, как он изменит своё поведение. Только прикажи всем удалиться вон со двора, и сам уйди в другой конец.

– Хорошо. Я подожду и дам подышать ему несколько минут.

Антипатр отъехал к воротам, а Латуш, взяв у охранника факел, поднёс его к своему лицу, негромко позвал:

– Эй, Креститель, узнаёшь ли ты меня?

Снизу прозвучал насмешливый хриплый голос:

– Нет.