Гнев Бога

– Отойди от меня, проклятый камень. Ненавижу!– прохрипел Андрей, весьма опасно брыкаясь ногами и нанося удары согнутыми пальцами по голове рыбака.

На помощь юнцу бросились Иван и мытарь. Между ними встал, раскинув руки в стороны, Фома.

– Братья, да вы что?

Иван и Матвей озлоблённо сбили с ног длинного Фому и вцепились ногтями в Петра. А тот, довольный тем, что мог кое-чему поучить их, обрушил на собратьев тяжёлые удары кулаков.

Страх перешёл в ненависть, и ученики, вспоминая прошлые обиды, которые они, подражая учителю, тщательно скрывали, подняли палки и пошли друг на друга. Ослеплённые яростью, мстя за слова, жесты, взгляды ученики с воплями начали биться, каждый с каждым и против всех.

И никто не заметил, что рядом остановился Иуда, который возвращался в город, и долго смотрел на них, кривя лицо гримасой омерзения. Но вот он повелительным голосом окликнул учеников. И те отступили друг от друга с утолённым чувством мести, уже не понимая, почему они бились так жестоко, повернулись к Иуде, которого побаивались.

Пётр помог подняться на ноги Андрею, добродушно говоря:

– Вот я тебя как…– и поправил на нём одежду и, видя, что Иуда хотел уйти прочь, торопливо остановил его, желая показать всем, что и он – рыбак – тоже умел складно говорить, как Андрей, Иван и мытарь: – Вот, Иуда, мы тут про тебя слушали Андрея. Говорит: сказано в Писании, что ты вор и предатель. А ещё говорит: ты за тридцать шекелей продашь учителя, только не сказал: кому? А нам любопытно.

И он вопрошающе глянул на Иуду, подталкивая к нему растерянного Андрея.

Глава тридцать третья

Быстро идя в гору, Иешуа понемногу изгнал из своей души страх, но, вспомнив, как его плоть дрожала перед фарисеем Зосимой, как он заикался и юлил, боясь открыть свои мысли – учитель в досаде на себя отчаянным жестом разорвал верхнюю часть своей туники. И, вбежав на обрыв горы, устремил полный страсти взгляд на город, простёр к нему тонкие руки и крикнул:

– Даже под страхом смерти я не откажусь от своих слов!

Он обернулся к Иуде, ожидая одобрения, но тот стоял с опущенной головой и не смотрел на него. Дерзкое настроение покинуло Иешуа. Он обнял друга за плечо, заглянул ему в глаза.

– Иуда, брат возлюбленный, чувствую: ты не со мной.

– Да. Я хочу вернуться в город.

Рука Иешуа дрогнула. Он, всегда уверенный в Иуде, в учениках, ежесекундно занятый размышлениями о новом мире людей, не предполагал, что рядом с ним кто-то имел другое мнение. Иешуа закрыл глаза рукой и с горечью в голосе сказал:

– Ох, Иуда, оставил ты меня.

– Нет. Я буду с тобой до конца.

– Но почему ты говоришь: до конца? Неужели ты предвидишь мою смерть?

Иуда отрицательно покачал головой и, беспечно улыбаясь, ответил:

– Однажды мне было предсказано, что у меня будет друг. И один из нас пойдёт на крест.

– А второй?

– Второй…– Иуда принуждённо рассмеялся. – Я забыл спросить об этом астролога.

– И ты не помнишь его имя?

– Прекрасно помню. Это бессмертный Латуш. Про него люди говорят, что он никогда не ошибается.

– И ты сейчас хочешь пойти в город навстречу смерти, чтобы предсказание астролога исполнилось?

– Да. Мне в отличие от тебя, нечего сказать людям. Прощай.

Иуда быстрым шагом направился к горной тропинке, сделав знак секариям оставаться рядом с Иешуа.

И вот теперь он стоял против смущенного Андрея, который сучил ногами, быстро бил ими в землю и отодвигался от разгневанного Иуды. Но Пётр крепко держал тощенького ученика за плечи и, добродушно посмеиваясь, тихо говорил ему на ухо:

– Вот какая жизнь у меня пошла весёлая. А то всё рыба, да рыба.

Иуда потянулся к Андрею, говоря вздрагивающим от гнева голосом:

– Ты сказал обо мне: вор и предатель?

Пётр охотно затряс головой.

– Да-да, он так и сказал. А по всему выходит: Андрей Писание знает. И говорит правду.

И рыбак, отметя, что его слова произвели большое впечатление на Иуду и на учеников, дивясь тому, что Бог позволил ему произнести что-то необычное, умное, счастливо рассмеялся и погладил Андрея по голове.

– Вот, Иуда, слушай его. Он правду говорит.

Ученики опомнились и обступили их со всех сторон. Подтолкнули вперёд Фому. Тот осторожно встал между Андреем и Иудой и просительно заглянул в лицо Иуде.

– Не поднимай руку на брата, брат. Вспомни, как хорошо говорил учитель о милосердии.

Пётр недовольно хмыкнул.

– Ага, то-то оно и видно, как ты милосердно крестил меня палкой по спине.

Иуда, аристократ по своему духу, в изумлении осмотрел учеников, которых так и не смог назвать братьями – нищих, косноязычных, с которыми решил жить их убогой и простой жизнью, делить с ними последнюю крошку хлеба и пойти ради них на смерть. Но он не сумел говорить, думать и вести себя, как они. И вот она месть!

Ученики, осмелевшие от своего единства, не скрывая неприязни, угрюмо глядели на Иуду и плотно сжимали круг, готовя палки.

Лицо Иуды порозовело. Он плечом отшвырнул Фому, стоявшего на его пути и, не оглядываясь, ушёл в город.

Фома, курлыкнув, растянулся во весь рост на камнях и пробормотал снизу:

– Ох, Иуда, попомнится тебе на том свете, жестокий ты человек.