Гнев Бога

Андрей, облегчённо переводя дыхание, вырвался из рук Петра и указал дрожащими пальцами в сторону Овчих ворот.

– Братья, смотрите, пошёл продавать учителя.

Фома со стонами, упираясь руками в землю и поднимая срамное заднее место, надсадно прохрипел:

– Да ты, Андрей, скажи: кому продавать, а то я не верю тебе.

– Фарисеям и синедриону, – ответил Андрей.

Фома, в ужасе от того, что сказал Андрей, вновь растянулся на камнях, но уже в следующую секунду он, по-молодому задирая ноги, с поднятой до плеч туникой мчался через Кедронский поток. За Фомой, так же оголив себя до пояса, бросились его собратья. И только на горе Елеонской в масляничной роще, где было тихо и покойно и где неторопливо, на поляне ходил Иешуа с опущенной на грудь головой, они остановились, присели кучкой, наблюдая за учителем.

Пётр, любуясь Иешуа, восхищённо сказал:

– Вот Мессия. Признался мне в Храме сегодня. Но сказал: молчи.

– А я тоже за ним приметил: Мессия, – откликнулся Фома и вскинул руку, радостно возопил:– Смотрите! Над ним свет!

Ученики, стараясь быть незаметными для Иешуа, но полные любопытства и страха неведомо перед кем, легли на траву и осторожно поползли вперёд, то и дело, поднимая головы и вглядываясь в учителя, вслушиваясь в его слова, приставляя ладони к ушам.

– Что, что он там говорит и кому?

И они услышали его слова:

– Да, я знаю дорогу в Царствие Божия, да я могу направить туда людей – истина открылась мне. Царствие рядом, шажок до него, но как он сложен для каждого…

Изумлённые ученики замерли: Царствие рядом! Начали озираться по сторонам, глядеть в небо. Вдруг оно упадёт сверху, да невзначай придавит. Всем будет хорошо, а им – пока разберутся – страдать, что ли?

Вмиг ученики сорвались с земли и метнулись к Иешуа: уж его-то Царствие не задавит! Бросились перед ним на колени, заговорили:

– Мессия, отведи нас в Царствие Божия, измучились мы на земле, хотим спокойной, сытой жизни!

Иешуа махнул рукой и пошёл прочь, а ученики – за ним, схватили за одежду, начали показывать ему свои беззубые от недоедания рты.

– Посмотри, как мы жили, Мессия!

Они разрывали на себе туники,указывали пальцами в свои сломанные рёбра и глубокие шрамы на спинах и умоляюще заглядывали ему в глаза.

– Ведь ты же сказал Петру, а нам, почему не хочешь?

Пётр ударил себя в грудь кулаком и, плача, подступил к учителю.

– Признайся всем, как мне признался в Храме, что тебя приставил к нам Бог.

Иешуа опустил руки на головы учеников. В его душе царило смятение.

Ученики замерли, ожидая заветные слова, уже зная, какие они будут.

Молчание Иешуа длилось долго. Пётр не вытерпел, вскочил с колен и, укоризненно качая головой, с горечью сказал:

– Ох, Мессия, не любишь ты народ. Ох, не любишь.– Он с мучительным стоном повернулся к пропасти и крикнул: – Мне теперь хоть с обрыва головой!

Все прочие, обливаясь слезами, ждали и тянули руки к учителю. Эти простые люди, истово поверив, уже не хотели и не смогли бы жить без веры. И тогда Иешуа сделал знак Петру: молчать. Тот бросился на колени перед учителем и, задерживая дыхание, начал смотреть на него, готовый в мгновенье разразиться или отчаянным воплем горя, или криком радости и счастья.

– Хорошо, – сказал Иешуа. – Говорю вам: Мессия. Но об этом никто, кроме вас не должен знать. Бог выбрал для меня дорогу мучений, чтобы я познал вас, полюбил и пощадил. Но предупреждаю: молчите и встаньте с колен. Не господин я, а ваш брат.

Ученики с исступлёнными воплями вскочили и начал зарываться лицами

в одеждах учителя и кричали, и прыгали, как дети. Он же стоял, как мёртвый, вопрошая себя: « Я ли сказал это или Бог моими устами?»

Между тем, Пётр, в приступе сильнейших чувств оглянувшись, помчался к обрыву. И там, на краю скалы, прижав ладони к губам, разразился криком в сторону Храма:

– Мессия! Мессия пришёл, люди!

Этот крик услышали многие…в Храме, в крепости Антония и на ближних улицах за крепостными стенами города.

Глава тридцать четвёртая

Когда Понтий Пилат, напевая боевую песню германских легионов, спустился во двор крепости Антония и неторопливо стал оглядывать замерших в строю солдат гарнизона. До слуха прокуратора долетел радостный вопль. Смеясь над тем, что кому-то из иудеев пришлись по душе статуи Цезаря, спросил Панферу:

– Что кричит этот человек?

Панфера прислушался, но крик не повторился.

– Кто-то объявил, что пришёл Мессия.

– Куда пришёл?

Комендант крепости указал рукой в сторону вершины горы Елеонской и ответил:

– В Гефсиманский сад.

– Ну, вот, Панфера – насмешливо улыбаясь, сказал прокуратор, – у тебя есть возможность отличиться передо мной.

Лицо коменданта побагровело. Только теперь Панфера догадался, что прокуратор хотел поссорить его с иудеями, и думал, что он – Панфера – боялся этой ссоры.

Комендант глубоко вдохнул в себя воздух и, скользнув яростным взглядом по шеренге солдат, нашёл центуриона, рыкнул:

– Квадрат, возьми две центурии. Окружи гору Елеонскую. Мессию – кнутами на Голгофу, а его сброд – изруби в куски на месте!