Гнев Тиамат

— Они не могут быть важнее этого. Что может быть важнее?

— Для него? Понятия не имею. Может, он ненавидит знания. Получил травму на научной ярмарке в детстве. Десять секунд. Люблю тебя, Эл.

— И я тебя. Помню времена, когда сок заливали в вены, а не давали вдыхать. Мне тогда это не нравилось.

— Цена прогресса.

Она хотела сказать что-нибудь умное в ответ, но полившаяся жидкость заставила ее замолчать.

Глава шестая

Алекс

«Близкий шторм» — настоящее произведение искусства лаконийских военных технологий. Предполагалось, что как только первый экземпляр поступит на вооружение, он станет прототипом целого флота быстроходных ударных эсминцев, которые смогут патрулировать многие системы и распространят власть Лаконии во все уголки империи. На киле установили рельсовую пушку, способную каждые пять секунд стрелять трехкилограммовыми снарядами и дырявить насквозь небольшие спутники планет.

Эсминец был вооружен двумя раздельными торпедными батареями с четырьмя отсеками и системой быстрой перезарядки, чтобы дать следующий залп менее чем через семьдесят секунд. Защиту со всех сторон обеспечивали двенадцать скорострельных орудий ОТО. Откуда враг ни напади, по нему могли одновременно стрелять минимум четыре орудия. Как остроумно шутил второй пилот Каспар, «Шторм» — это пара тысяч тонн смертоносных колотушек, упакованных в небольшой рюкзак.

Но в объемистом трюме «Маятника» корабль был беззащитен.

Алекс, сидевший в пилотском кресле в ожидании сигнала, понимал — если о том, что они здесь, узнают и начнут стрелять, он даже на радаре ничего не увидит, и от этого у него начинала зудеть голова. «Маятник» передавал данные со своих приборов наблюдения, так что «Шторм» не совсем уж слеп, но «Маятник» — грузовик, тяжёлый и неуклюжий. Главная угроза для него — не напороться на блуждающий осколок скалы. Алексу приходилось наблюдать через низкоуровневый радар и телескоп с зернистым изображением, а это нервы не особенно успокаивало.

— Значит, вы с боссом давно знакомы? — спросил Каспар.

Он сидел во втором пилотском кресле «Шторма», справа за Алексом. Каспар Асу, тощий парень с татуировкой на плече в виде бегущего гепарда и едва заметным намёком на эспаньолку. Несмотря на то, что выглядел он чересчур молодым для такой работы, пилот чертовски хороший. Оперативно реагирует на приказы, замечательный компаньон. Алекс быстро понял, что у них нет ничего общего, кроме любви к полётам, и потому, не считая случайных приветствий, общались они, лишь сидя за панелями управления «Шторма».

Алекс не держал за это обиды на парня. Он помнил, как сам был молодым пилотом и старался скрывать, что робеет, разговаривая со старшими офицерами.

— Да. Мы с сержантом знаем друг друга страшно сказать, сколько лет.

— Слушай, вот что забавно. Она капитан корабля, но ваши все зовут её сержант. Это что, звание? Со времён Марса?

— Вроде того, — сказал Алекс. — Для меня она навсегда останется сержантом.

За разговором Каспар проверял предполётное состояние, пальцы мягко постукивали по экрану. По монитору Алекса бежал контрольный список систем — каждая проверена и отмечалась зелёным, прежде чем Каспар переходил к следующей, и Алекс подтверждал выполненную работу. Его второй пилот — старательный и умелый. И относится к делу серьёзно. Алекс предпочел бы, чтобы Каспар был лет на тридцать постарше, тогда они могли стать друзьями.

— Она тебе хоть намекнула, что там за операция? — спросил Каспар и перебросил перечень боезапаса на экран Алекса для перепроверки.

— Вижу двести снарядов в обойме рельсовой пушки, восемьдесят рыбок в торпедных отсеках, все ОТО готовы к работе и загружены под завязку, — сказал Алекс, ведя пальцем по списку. — Нет, она тертый калач. Из тех, кого выучили держать рот на замке.

— Понял, двести в рельсовой пушке, восемьдесят торпед, ОТО в готовности, подтверждаю, — отозвался Каспар. — Ага, но раз вы друзья, может, она тебе хоть намекнула?

— Нет. И спрашивать я не стану. Мы всё узнаем, когда придёт время, и этого мне достаточно, — ответил Алекс и, закончив проверку, развернул кресло к Каспару. — Но нервничать — это нормально.

Каспар кивнул. Он не стеснялся говорить о своём страхе, и Алекс с новой силой ощутил симпатию к своему второму пилоту. Хороший парень. Алекс очень надеялся, что он выйдет невредимым из операции против Лаконии, но шансы у всех невелики.

— Я знал одного парня на Палладе, — заговорил Каспар. — Не так чтобы очень близко. Мы с ним не встречались, ничего такого. Ну, пересекались, когда я бывал с грузовыми рейсами на станции. Бен Джи. Он мне нравился. — В уголке его глаза набухла слеза, но не скатывалась по щеке при мягкой четверти G, которую держал двигатель «Маятника».

— Он не эвакуировался?

— Нет, — Каспар вытер глаза. — Говорят, «Буря» разнесла станцию в щепки мгновенно, никто даже не понял, что на них напали. Я думаю, если уж умирать, это не самый плохой вариант.

— Мне очень жаль, — ответил Алекс.

Каждый на «Шторме» имел собственную причину ненавидеть лаконийцев. У каждого своя история. А ответить можно только одно — мне жаль. Слабое утешение.