Гнев Тиамат

— Спасибо, Чжэ-Юн. Нам нужно кое-что сделать. Нам потребуются отчеты из других систем. Полагаю, с другой стороны врат тоже нанесен какой-то ущерб. Вероятно, понадобится время, чтобы....

— Врата сдвинулись, — будничным голосом сообщил Фаиз. Бельё высохло. Обед готов. Врата сдвинулись.

— Что? — переспросил Сагале.

— Да. Не сильно, чуть-чуть, но все врата. Сами посмотрите.

Сагале сдвинул главный экран. Появилась медленная зона, а с ней врата. Корабли на месте, все соответствуют ожидаемым векторам и позициям. Но у врат висели маленькие желтые сообщения об ошибке, отмечающие место, где они должны быть, и где находились теперь. Сагале побледнел. Элви задумалась, сколько еще потрясений сможет перенести адмирал. Или, если на то пошло, сколько сможет вынести она.

— Так что, — сказал Фаиз, — похоже, я знаю, что происходит. Они просто перестроились, потому что их стало меньше. Равные промежутки между ними стали шире. Врат Текома больше нет и... Ага. Смотрите. Врата Танджавур располагались напротив, и их тоже нет. Мы потеряли пару врат, адмирал. И за одними из них находился целый населенный людьми мир.

Глава двадцатая

Тереза

Научная выставка была развёрнута в общественном зале и снаружи возле него. Сводчатый потолок придавал помещению такой вид, словно оно естественное, а не построенное, контроль акустики удерживал шум голосов, который мог бы всё затопить, на низком, спокойном уровне. Тысяча детей в возрасте от пяти лет до шестнадцати бегали, болтали и собирались в группы, общаясь, в основном, со знакомыми или с теми, кто ходил в ту же школу.

Все общественные школы представляли на выставке свои экспозиции, где показывалось, чему школьники обучались в прошедший год и какой вклад внесут в общее дело империи. Некоторые темы, вроде круговорота воды, были базовыми, предназначенными для малышей. Другие, как «лес жизни», демонстрирующий сравнение различных экосистем новых миров, или программируемое производство материи, где показывались самые последние научные достижения с Бара-Гаона, были достаточно сложными, чтобы представлять интерес для Терезы.

А ещё там был Коннор.

Время шло, Тереза заметила, что её боль из-за романа Коннора и Мюриэль становится меньше. Однако сцена их поцелуя, довольно яркая для воображаемой, ещё тревожила. Поэтому, когда она проходила мимо и Коннор кивнул и попытался чуть улыбнуться, Тереза не знала, что думать. Она ему ещё нравится? Или он хочет сказать, что Мюриэль была ошибкой? Или просто рад, что они с Терезой остались друзьями?

Она не знала, какой вариант для неё предпочтительнее. И хочет ли она хоть чего-нибудь. Коннор её смущал. Мюриэль и другие из её школы представили стенд об изучении почвы и о производстве микробов, распространяющих питательные вещества между организмами из различных биомов. Формально Тереза должна быть с ними. Но ей не хотелось. На самом деле, она вольна идти, куда хочет. И не похоже, чтобы кто-то вздумал ей запрещать.

Вместо своей экспозиции она направилась к стенду-головоломке, где младшие дети возились с блоками, пытаясь перестраивать формы, или спорили из-за того, как вписать круг в квадрат, или собирали сложную пирамиду. Тереза тысячу раз решала все эти головоломки, когда была маленькой. Она ходила вокруг, хвалила, подсказывала... И гадала, пойдёт ли Коннор за ней.

За одним столиком, нахмурившись, сидела девочка лет шести. Тереза села напротив — так лучше видно место, откуда мог появиться Коннор.

Девочка подняла взгляд, и, кажется, взяла себя в руки. Она заговорила — натянуто и официально, как тот, кто научен, как и что следует говорить.

— Привет. Меня зовут Эльза Сингх. Рада знакомству.

— А я Тереза Дуарте.

— Вы учитель? — спросила Эльза.

— Нет, я здесь живу.

— Никто со мной не хочет играть, — Эльза снова нахмурилась.

— Могу чему-нибудь тебя научить, если хочешь.

— Хочу, — ответила Эльза и словно ещё глубже вжалась в деревянный стульчик. Тереза окинула выставку взглядом. Коннор обсуждал что-то с Мюриэль, но говорила больше она, губы шевелились быстро, как будто она старалась его удержать. К своему удивлению, Тереза ощутила что-то вроде сочувствия к этой девочке. Что если Коннор убедил Мюриэль оттолкнуть Терезу Дуарте, дочь Первого консула и, может быть, будущую правительницу Лаконийской империи, а потом охладел? Не очень красиво. Но эффективно — сочувствие угасло так же быстро, как подступило. Пусть Мюриэль сама разбирается со своими ошибками.

— Ну ладно, Эльза, — сказала она, возвращаясь к девочке и вытаскивая ручной терминал. — Это называется «дилемма заключенного». Вот, посмотри...

Тереза выстроила таблицу, как делал Ильич для неё, и стала объяснять правила: каждый игрок должен решить, сотрудничать или отказываться, и выгоднее отказываться, но в долгосрочной перспективе лучше сотрудничать. Эльза не выказывала особенного интереса, но внимательно слушала.