Гнев Тиамат

Зараженная женщина посмотрела на нее пустыми глазами и пошевелила губами в беззвучном шепоте. Пахла она в основном ежедневной ванной из растворителя, но к этому примешивалось кое-что еще. Запах гниющей плоти, как в морге.

Нормально приносить в жертву животных. Крыс, голубей, свиней. Собак. Шимпанзе. Биология всегда страдала когнитивной двойственностью, доказывая, что люди лишь подвид животных, и в то же время заявляя о моральных отличиях. Нормально убить шимпанзе во имя науки. Но ненормально убить человека.

Очевидно, за некоторым исключением.

Может, катализаторы сами соглашались. Может, перед ними стоял выбор — либо это, либо более жестокая смерть. Если таковая существует.

— Мне жаль, — сказала Элви, как делала каждый раз, когда приходила в эту комнату. — Мне так жаль. Я не знала, чем они занимаются. Я бы никогда не согласилась.

Голова женщины качнулась, будто карикатурно выражая согласие.

— Я не забуду, что они с тобой сотворили. Если я когда-нибудь смогу это исправить, я это сделаю.

Женщина оттолкнулась руками от пола, будто хотела встать, но в руках не хватало силы, и они безвольно повисли. Просто рефлексы, сказала себе Элви. Инстинкт. Мозг женщины умер или превратился в нечто, что нельзя назвать мозгом. Под этой кожей по-настоящему нет жизни. Больше нет.

Но была.

Элви вытерла глаза. Вселенная всегда причудливее, чем вам кажется. Порой она полна чудес. А порой — ужасов.

— Я не забуду.

Глава вторая

Наоми

Наоми скучала по «Росинанту», но теперь она по многому скучала.

Её старый корабль и дом до сих пор стоял на Фригольде. Прежде чем покинуть его, они с Алексом отыскали на южном континенте планеты систему пещер достаточной глубины, чтобы вместить корабль. Они опустили его в пересохший тоннель и несколько недель устанавливали покрытия и уплотнения, чтобы удержать от проникновения местную флору и фауну. Когда бы они ни вернулись к «Роси», он будет ждать их наготове. А если никогда не вернутся, он останется там навек. В вечном ожидании.

Временами во сне Наоми снова ходила по кораблю. Она помнила каждый его сантиметр, от верха кабины до изгиба двигателя. Она представляла себе этот путь, в невесомости или под тягой. Она слышала, что в древности на Земле таким образом учёные строили дворцы памяти. Алекс в кабине, с часами в руках. Потом вниз, на полётную палубу, где Кларисса и Амос перебрасывают друг другу мяч голго с цифрой два на боку — уменьшаем вдвое начальную скорость. Потом вниз, к их с Джимом каюте. Джим один. Джим — перемещение. Простое кинематическое уравнение, три равные переменные, легко запомнить, поскольку все они ранили её сердце.

Именно по этой причине, когда к ней дотянулись Саба и подполье, она согласилась на игру в наперстки. Воспоминания похожи на призраки, и до тех пор, пока нет Джима и Амоса, «Роси» тоже будет немного призрачным.

Нет не только Джима, хотя он ушёл первым. Наоми потеряла ещё и Клариссу, которая умерла бы медленно от яда своих имплантов, если бы не предпочла смерть в бою. Амос взялся выполнить опасное задание подполья, глубоко на вражеской территории, а потом умолк, пропускал один сеанс связи за другим, пока они в конце концов не потеряли надежду снова его услышать. Даже Бобби, пусть она в полном порядке, но теперь в капитанском кресле собственного корабля. Все они потеряны для Наоми, только Джим был самой серьезной потерей.

С другой стороны, по Фригольду она совсем не скучала. Некоторое время была своя прелесть в жизни под открытым небом, но тревога продлилась дольше, чем ощущение новизны. Если приходится жить как беглец, вне закона, то уж лучше там, где воздух держится в чём-то видимом. Её новое жилище, пусть жалкое и ужасное, по крайней мере, этим преимуществом обладало.

Снаружи её конура походила на стандартный грузовой контейнер для перевозки маломощного планетарного ядерного реактора. Такие использовали колонисты тринадцати сотен новых систем, чтобы обеспечить энергией небольшой город или среднего размера горнодобывающую станцию. Места в контейнере хватало для кресла-амортизатора на карданной подвеске, аварийной системы жизнеобеспечения, запаса воды и полудюжины модифицированных торпед ближнего действия. Кресло служило Наоми кроватью и рабочим столом. Система жизнеобеспечения обеспечивала её энергией и едой и утилизировала отходы. Экипажу застрявшего корабля такая система дала бы возможность прожить несколько недель, правда, далеко не в комфорте. Запас воды предназначался для питья, но часть расходовалась для того, чтобы спрятать корабль, направлялась к маленьким панелям испарителя на внешней поверхности контейнера для выведения избыточного тепла.

А торпеды Наоми использовала для общения с миром.

Только не сегодня. Сегодня она собиралась повидать реальных людей. Подышать их воздухом, коснуться их кожи. Послушать живые голоса. Она не понимала толком, то ли волнуется из-за этого, то ли энергия, бурлящая где-то внутри — дурное предчувствие. Одно сильно смахивало на другое.