Гнездо

Он с отвращением показал на соседний дом, новый, на который Мелоди смотрела – восхищаясь тайком – последние месяцы.

– Да, просто кошмар, – сказала она. А потом, не успев подумать: – Мы с мужем как раз ищем дом, но все настолько больше, чем нам надо и чем мы можем себе позволить. Я бы с удовольствием нашла что-нибудь, что нужно подлатать, не изменить, а отреставрировать.

Едва произнеся эти слова, она поняла, что это правда.

Уолт был против дома. Он думал, что тот не стоит своих денег, боялся, что недвижимость упадет в цене. Продавцу нравилась Мелоди, но, даже с учетом необходимых работ – а нужны были все, – настаивал на цене, превосходившей сумму, которую они могли взять в кредит, раз уж Мелоди не работала. (Ее зарплата никогда не покрывала услуг няни, да и кто ее теперь возьмет?) Уолт, компьютерный техник «Перл Ривер», получал неплохо, но недостаточно.

Интерьер дома устарел, но Мелоди видела его сквозь мерзкое ковровое покрытие и обои в стиле семидесятых до самых прекрасных костей и понимала, чем он может быть: домом, местом, где ее девочки будут чувствовать, что им ничто не угрожает, что их любят. Ей нравились крошечные окна с освинцованными стеклами, огромный дуб перед домом и сахарные клены на заднем дворе, окрашивавшиеся в яркие оранжевые тона. Они с Уолтом займут спальню, выходящую на улицу, ту, что под свесом крыши. На задний двор выходят две маленькие комнатки, идеально подходящие Норе и Луизе. Мелоди видела, как они отмечают дни рождения во дворе под кленами, завтракают ранним утром в отделанной панелями гостиной; она точно знала, где поставит елку. Риелтор оторвал уголок коврового покрытия в гостиной, чтобы показать Мелоди родной пол из ядровой сосны. Мелоди боролась за этот дом, как никогда и ни за что прежде.

– Нужно обновить все коммуникации, – сказал Уолт, нахмурившись. – Все наши деньги уйдут за стены, в подвал, под полы – мы потратим сбережения на то, чего даже не видно.

– Хорошо, – сказала Мелоди.

И оно было хорошо. Она знала, как делать все остальное, как снимать краску и отпаривать обои, как заново полировать. А чего не умела, тому выучится. Дом станет ее делом, ее проектом. Алан Гринспен[31] был на ее стороне! И Уолт не мог возразить против железного аргумента: «Гнезда».

Но он возражал. Неделями. И когда она подумала, что они слишком долго ждали и собственность ушла кому-то другому, она с головы до ног покрылась крапивницей. Она отмокала в ванне, полной овсяного отвара, безутешная, когда Уолт пришел и сказал, что дом – и солидный кредит – теперь их. Она знала, что его вычисления в итоге свелись к следующему: он ее любил, он хотел, чтобы она была счастлива.

«Почему мы не можем переехать в город, где не все кругом опупеллионеры?» – часто спрашивал ее Уолт, обычно когда Мелоди дергалась из-за чего-то, что было нужно девочкам – одежда, внеклассные занятия, летний лагерь. Но она не хотела переезжать. Они жили в районе с одними из лучших школ на Северо-Востоке. Мелоди выяснила, в какие магазины ходить, где искать то, что нужно девочкам. Она научилась ждать распродаж и знала, кто даст скидку, когда она скажет, что покупает для близнецов. Она всегда находила деньги, когда было нужно – например, на особые школьные экскурсии или инструменты, чтобы девочки могли учиться музыке. Когда они вступили в лыжный клуб, она пролистала все старые школьные журналы, обзвонила семьи близнецов, уже поступивших в колледж, чтобы спросить, не хотят ли они продать какое-то снаряжение, и сорвала джекпот, когда один из отцов скучающим голосом сказал, что она может приехать и освободить его гараж от лыжного снаряжения – а еще от коньков, теннисных ракеток и велосипедов, к которым его дочери вообще ни разу не прикоснулись, – и все это даром.

Все эти годы, пока она вырезала купоны, работала над домом по выходным, пока не начинали болеть колени, а руки не трескались до крови, редко покупала что-то себе – или Уолту, – впереди сиял ее сороковой день рождения, словно далекий маяк, вспыхивавший спасительным лучом. Ей исполнится сорок, и на их счет упадут деньги. Большая часть уйдет на колледж, а кое-что – на оплату кредита за дом, и все в мире если и не наладится, то станет куда лучше, чем когда-либо. Она не любила думать о моменте, когда девочки уедут в колледж, о том, каково ей будет без них, но позволяла себе думать о том, как всем им станет чуть легче после «Гнезда». У девочек наконец появится что-то, купленное не из-за цены. Они смогут выложить в ряд письма о приеме в колледж, и Мелоди скажет: «Какой хотите». Она наконец-то сможет расслабиться. Наконец-то, черт возьми, отдохнет.