Гнездо

– Нет, нет, – сказал он. – Я не к тому, что зеркало у тебя временно; оно твое. Я его тебе купил. Я к тому, что тебе все равно придется заниматься основной проблемой.

Это прозвучало зло; он так не хотел. Матильда нахмурилась. Он глубоко вдохнул. Стоп. Перемотать. Он начал заново, ровным голосом:

– Зеркало – это просто временная мера, я вот о чем.

В глубине души Матильда знала, что Винни прав. Из всего, что ей говорили за прошедшие полгода – бестолковых советов, бессмысленных банальностей («Бог не дает больше, чем тебе по силам», «ничто не случается просто так») и библейских цитат, – самым разумным было то, что сказал Винни о плановой ампутации. Матильда выросла, зная, что ничего нельзя получить, не отдав что-то взамен. В ее мире эта точка зрения была преобладающей. Дело было только в том, сколько ты готов потерять, сколько фунтов плоти, что в ее случае было буквально. («Если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее» – вот эту цитату из Библии она понимала.)

Когда она была в центре, одна из медсестер сказала ей, что Винни из тех, кого они называют «супергерой». Он так быстро восстанавливался и обучался, что его выбрали для испытания новейшего протеза, который он с тех пор и носил. А она едва могла перемещаться, хромая на своей неуклюжей, уродливой резиновой ноге. Она была полной противоположностью Винни. Она была не супергерой, а суперотстой.

Но новая операция, снова в клинику, менять протез? Все это будет стоить денег. Немалых денег.

– У меня нет на это страховки. У меня нет таких денег, и я не знаю никого, у кого они есть, – сказала Матильда.

В ее голосе звучали поражение и безнадежность.

– Знаешь, – сказал Винни. – Еще как знаешь.

Не с первой попытки, но до того как принести Матильде зеркало, он сумел убедить ее кузена Фернандо встретиться с ним наедине. Фернандо поначалу держался подозрительно, и Винни быстро понял, в чем причина этой настороженности, тайны и обороны вокруг Матильды: страх депортации. Понемногу Винни вытянул из Фернандо всю историю – свадьба, поездка на крутой тачке, «Скорая», поспешно созванное собрание у адвоката всего через пару дней, поспешное подписание бумаг и выдача чека, отказ судиться с Лео Пламом или претендовать на страховку. Семья не хотела, чтобы полиция составляла протокол, потому что на родителей Матильды – и мать Фернандо, которая тоже была нелегалкой, не говоря уже об остальной многочисленной родне, – обратили бы внимание миграционные власти, чем им не раз угрожал Джордж Плам, если верить Фернандо. Винни пытался понять, какое именно соглашение подписала Матильда (в больнице, обколотая морфином; нелепость, издевательство). В конце концов он убедил Фернандо, что разговор с Лео Пламом не повлечет за собой никаких юридических последствий.

– Я просто хочу по-дружески с ним побеседовать, – сказал Винни.

Фернандо расхохотался:

– Ты понимаешь, почему мне это кажется не совсем правдоподобным?

Фернандо едва не дал Винни в челюсть, когда тот наорал на Матильду в пиццерии; он ему не доверял.

– Клянусь, – сказал Винни. – Могилой матери. Я бы не сделал ничего, что может повредить Матильде. Поверь. Я никогда, никогда не причиню Матильде вреда.

В это Фернандо как раз верил, потому что Винни явно был от нее без ума. А еще Фернандо ощущал немалое чувство вины из-за недель, последовавших за аварией. Он запаниковал; они все запаниковали. Его, как и всех, ослепила сумма, которую предложили Пламы, и ему было стыдно думать о том, что Матильда помогла ему выплатить некоторые ссуды за учебу на юридическом. Он испытал такое облегчение, что почти не возражал.

– Ладно, – наконец сказал он Винни. – Но ты должен рассказать Матильде, что задумал, и она должна согласиться. Обещай, что будешь вести себя осторожно.

– Даю слово.

Он никого не боялся, и таинственный Лео Плам уж точно его не пугал. Он уважал сомнения Фернандо, но ему не надо было встречаться с Лео Пламом, чтобы понять, что тот за человек: трус он гребаный.

Матильде было так стыдно за вечер, когда случилась авария, что она не все понимала – в отличие от Винни. Что за человек бросает жену на свадьбе и враньем заманивает молодую девочку в свою машину? Что за человек даже не задумывается, стоит ли садиться за руль с таким уровнем алкоголя и наркотиков в крови? Что за человек, твою мать, не извинится и не узнает, как там девочка, у которой из-за его прекрасного стояка больше нет ноги? Трус, вот он кто. А Винни кое-что знал о трусах: их легко прогнуть.