Гнездо там, где ты. Том II

   Наконец, собственное бессилие слепым гневом вылилось на умирающую женщину. Едва осознавая, что творю, я подполз к ней, схватил за плечи и стал нещадно трясти:

    - Не смей поступать так со мной, слышишь?! Не смей, равнодушная ты стерва! – я понимал, что ни хрена не слышит, что не зависит от неё ничегo, что несломленная душа декуриона уходит в Арванаит к праотцам, но не смел отпустить. - Найди в себе силы выжить и мужество сказать, что я твой сын! Ты должна! Обязана… чёрт возьми!

   Гнев угас так же внезапно, как и начался. На смену ему навалилась какая-то дикая, вселенская усталость, будто огромной глыбой придавило сверху. Опустошённый, вымотанный физически и эмоционально, я завалился на один из валунов, коих на берегу было в избытке, подтянул ближе бесчувственное тело декуриона и положил её голову себе на колени, пальцами сжал запястье, прощупывая слабый пульс. Ожидая, когда биение его остановится, я закрыл глаза, отстранённо сожалея, что рядом нет Алексы, которая обязательно что-нибудь бы придумала.

   - Кажется, я обречён терять всё, что дорого, – прошептал я, горько усмехнувшись.

   - Не пойму я тебя, юноша… Взываешь мать к жизни, а бездействуешь так, как если бы хотел ей смерти, – вдруг прозвучал в моей голове недовольный мужской голос.

   Я дёрнулся, резко открыл глаза и осмотрелся по сторонам:

   - Кто здесь?

   - Здесь – понятие субъективное, а кто я, слишком долго объяснять. У тебя минуты три, максимум пять, не больше, если, конечно, хочешь спасти её. Так что не будь расточительным и займись делом.

   Странно. Γолос мне точно знаком, но не могу вспомнить, где я его слышал.

   - Но что я могу поделать? Как её удержать?

   - Тебе предстоит зализать её раны.

   - Что значит зализать?!.. – опешил я.

   - Языком, юноша, языком, - абсолютно невозмутимо уточнил он.

   - Дьявольщина! Чёртов утёс! Лихо я приложился головой о камушки, – мрачно усмехнулся я, серьёзно опасаясь, что тронулся умом, раз слышу бредовые советы бестелесного духа, да ещё и разговариваю с ним. – Хрень какая-то…

   - Время, демэльф! Делай, что говорю, - резко оборвал неведомый советчик мои сомнения.

   Кому бы не принадлежал настырный голос, он умел убеждать. Требовательный тон его, либо осведомлёнңость о моей сущности, а скорее оба фактора вкупе с надеждой на чудо сыграли свою роль. Я решился. В конце концов, что я теряю?! Я ж не намерен осквернить тело командора, а так, чёрт его знает, вдруг дух дельный совет даёт? Испытывая нечто сродни стыду, я наклонился и лизнул языком одну из ран от клыков насильника на груди женщины, стараясь не думать, кто она для меня. Но, дьявол! Я узнавал исходящий от её кожи запах. Именно он, почти забытый, изредка подсознательно тревожил меня в снах. Теперь я мог не выпытывать у неё признания, окончательно убедившись, что меня родила Лайнеф Зартрисс.

   - Εё раны срастаются? – между тем напомнил о себе голос.

   - Да, – приглушённо пробормотал я, не веря собственным глазам, когда колотый порез от меча на животе её стал затягиваться. – Как такое возможно?

   - Время, парень, время, - настойчиво твердил дух. – Как только закончишь, точь-в-точь произнесёшь то, что я скажу, и дашь ей своей крови.

   - Но…

   - Не спорь со мной, мальчишка! – гневный тон таинственного доброжелателя вновь заставил задуматься, что раньше его уже слышал, но перечить более я не стал. Я перевернул тело матери, на спине которой были не менее губительные повреждения и, прислушиваясь к речи говорившего, принялся спешно зализывать раны.

    - Видать, не учила тебя мать премудростям Темного мира. Демоны и тёмные эльфы, как это не парадоксально, были сотворены богами, чтобы дополнять друг друга. Ты – сын отца демона и матери эльфа, ярчайший тому пример. Ты унаследовал способность отца исцелять эльфийскую плоть своей слюной. Будь родительница твоя светлой, ничего бы не вышло, но, к счастью, тёмному эльфу и кровь демэльфа подойдёт. Скорее, юноша. Поспеши!

   - Γотово, - я вновь перевернул командора. Теперь она походила на уснувшую на берегу девушку. Слишком бледную, правда, почти обнажённую, не считая разорванного белого платья, едва державшегося на талии, но, по крайней мере, тело её было невредимым. Я надкусил себе запястье и подставил руку к губам командора. - Говори своё заклинание, дух. Да не бормочи, а говори чётко, чтобы я разобрать мог.

   - Хорошо, будет тебе чётко, - раздался хриплый смешок, но тут же оборвался на непонятные мне слова. С нарастающей интонацией бестелесный голoс стал произносить магическое заклинание на диковинном языке, не имеющем ничего общего с теми, о которых я имел хоть какое-то представление. Повторяя их, я поистине испытал благоговейный трепет, ощущая, как нечто темное и безграничное по своей мощи прoникает в меня, наполняет необычайной силой, просачивается сквозь вены в кровь и вместе с нею переходит к матери.

   - Что дальше? - спросил я, не спуская глаз с порозовевшего лица декуриона, но ответа так и не дождался. Дух ушёл, оставив меня наедине с матерью.