Гнилушкина гать (СИ)

   - Что же ты, кум, белены объелся? - С холодным гневом начала она. - Горе у тебя, плохо тебе? Так и у меня горе, и мне плохо! Радушка - единственная подруга, как сестра мне была; Ярошка, Ванечка -- как родные детки... А ты что же, в час беды напраслину пришел возводить, меня во всем винить? Да как додумался-то!

   - А-а-а, трепи языком ведьма, трепи. Да меня не обманешь! - Плюнул в сторону женщины Савка.

   - А коли ведьма, - голос женщины дрогнул, - так не с твоего ли вспоможения? Не ты ли меня сам молил жену твою да не рожденного ребеночка спасти?

   - Спасти просил, да! Да только почем мне знать было, что ты в ту ночь с нечистью сговариваться пойдешь? Ванечка, Радушка, да еще и Ярошка -- уж не это ли твое "спасение", ведьма?! - Прорычал мужик, поднимаясь. - Ничего, дай только из логова твоего выбраться!

   Тася взбеленилась:

   - Да ты что, Савка! Что городишь-то? Какая нечисть? Ты же мне сам на место тайное указал, где твоя прабабка с духом тем общалась. Рассказывал, что тот помогал ей не раз, убеждал, что зла в том нет, что он как обережный вашей семье. А я на Радушку смотрела, на мучения ее... и поверила тебе! Это ведь ты уговаривал меня пойти да попросить у духа хотя бы за Ванечку. Сказал, что и сам пытался, да не вышло у тебя, не мужицкое дело. А я, мол, повитухой здесь, так может что и получится. Вот, получилось, - женщина отпустила левой рукой древко ухвата и потрясла в воздухе кистью с обрубленным мизинцем.

   - Да ты ополоумела, баба? Врала, врала, да завралась? Я прабабки своей в глаза не видел! Она померла, когда я еще на свет не родился, - злобно прорычал мельник. - А уж дух обережный, так это...

   И тут Савка осекся на полуслове. На лице его отобразилась странная гримаса. Мужик побледнел, затрясся, ноги его подкосились и он снова сполз на пол. Мельник поднял на женщину глаза полные ужаса:

   - А ведь и правда... говорил... про духа, - запинаясь, сказал он. - Вот сейчас, слова эти произнес и будто пелена спала -- вспомнил! Говорил. Но... будто я и не я... Как же это, а? Да ведь не знал я прабабки-то своей.

   - Как это ты не знал, ты что? - Не поверила разъяренная женщина. - Набрехал мне? Зачем, Савка?

   Но Сава не ответил. Он удивленно мотал головой и будто сам с собой о чем-то спорил. Теперь уже побледнела Тася. Гнев улетучился как и не было. Ухват выпал из ее рук, но женщина этого будто и не заметила. Она медленно осела на лавку и закашлялась.

   - Это как же так, Тась? Что за морок? - Недоумевал Савка.

   Травница растеряно посмотрела в ответ и отрицательно покачала головой.

   Гнилушки кипели от новостей и сплетен, что котелок с наваристыми щами на огне. Народец шушукался и перешептывался: "...Трое утопленников -- где же такое видано! Может не сами они, может разбойники завелись, что, кум, думаешь? ...А вы слыхали? Мельник-то сдурел, чуть Онисима и детишек его не изрубил. Сидит теперича на своем дворе - самогон глушит, не просыхая. Как бы в будущем году без хлеба не остаться! ...А Таська-то, Таська -- Радку похоронить не успели, а она уже вдовца к себе в избу повела, к рукам прибрала. Вот уж тихоня! ...Да не, куда там. Я вот мимо Таськиного двора проходила, так там такой крик стоял, чуть ли не драка! А Таськи-то на улице и не видно теперь. Жива ли?"

   Кирка давно уже привыкла не обращать внимания на пересуды и косые взгляды. Но в этот раз она и сама была уверена, что мать и дядька Сава что-то знают о том, что случилось с теткой Радушкой и ее детьми. Дело в том, что когда Тася велела дочери выйти из избы, та, конечно же, не ушла далеко. Не могла она оставить мать одну с ошалевшим Савкой. Так что девушка тихонько обошла дом и остановилась у торца, готовая в случае необходимости прийти на выручку. Кирка, вообще-то, не собиралась подслушивать, но, ожидая криков помощи или других признаков опасности, поневоле разбирала отдельные фразы и обрывки разговора, доносившиеся из-за бревенчатой стены. И чем больше она понимала, тем сильнее ее снедали любопытство и обида за то, что мать так долго держала от нее все в секрете. А ведь Кирка уже не маленькая, она поняла бы! Но Тася так ей ничего и не рассказала о той ночи, когда родился Ванька. На все догадки мать всегда отвечала уклончиво и всячески пыталась избежать расспросов. Неужели и правда думала, что Кира просто обо всем забудет? Теперь же выяснилось, что Тася ходила ворожить с подачи Савки, который и сам не понимает, как так вышло. Что за ерунда?! Или Кирка что-то не расслышала, упустила? Все это не укладывалось в голове. Девушке хотелось бы расспросить обо всем названную мать, но как теперь признаться, что она подслушала их с Савкой разговор? Да и не расскажет ничего Тася, в очередной раз велит помалкивать да и все. Эх... Ну а дядьку Савелия же Кирка и видеть не хотела. Да и чтобы он смог поведать, кроме очередной пьяной байки?

   Однако очень скоро девушке стало не до мелких обид и раздумий.