Гнилушкина гать (СИ)

   Староста поводил бровями с Василька на Миханьку, с неспокойной птицы на купеческий кошель, пошевелил челюстью, покряхтел. Наконец, он встал, постучал посохом, призывая к тишине, и промолвил:

   - Вот, как я смекаю. Оба парня были у березы, это правда. На одного попал сок, которого не должно было быть, на другого -- кровь, которой и тем паче не следует с берез лить. Но с чего начался и сок, и кровь? Со сломанной ветки! А кто ту ветку изломал? Марфин сын. Значит, с него все началось, его метка, ему и на съе... кхм... на бой с чудищем отправляться. Все ли со мной согласны?

   Почтенные мужи, изрядно притомившиеся и взъерошенные после ловли птицы, спешно закивали бородатыми головами. Вообще говоря, они были готовы поддержать любое решение, лишь бы поскорей разойтись по домам.

   Миханька приосанился, а у Василька жалостливо задрожал подбородок.

   - Стало быть, дождемся завтра хранителя и...

   - Да ты что, Тимофей Федорович! Сыночка моего сгубить?! - Так грозно зашипела Марфа, что даже все еще ерепенившийся в ее руках гусь проникся и притих.

   - Марфа, не дури! - Староста отпрянул назад, но уперся в лавку. - Знаешь же, порядок не мной писан: или он, или мор по деревне.

   - Не допущу! - С яростным криком рванула вперед взбешенная женщина.

   И остаться бы Тимофею Федоровичу без последних зубов да с плешивой бородой, но вовремя подоспел Онисим -- обхватил разъяренную Марфу, прямо вместе с гогочущим гусем, приподнял и вынес из избы. Васькина мать брыкалась, костерила мужика на чем свет стоит, но вырваться так и не смогла.

   Когда странная троица оказалась на крыльце, столпившийся во дворе народец замер в изумлении.

   - Расступись! - Пыхтя и обливаясь потом, гаркнул Онисим.

   - Ну, чего таращитесь?! - Во дворе Марфа оставила попытки освободиться и только злобно огрызалась на провожающих ее взглядом деревенских.

   Неожиданно женщина заметила в толпе Кирку.

   - А-а-а, и ты тут! Да только какой прок от тебя? Хорошая бы невестка у меня была! Сыночка моего, Васеньку - к чудищу, а она тут ворон ловит! - Успела съехидничать Марфа, прежде чем Онисим вынес ее за ворота.

   - Как к чудищу? - Не поверила девушка.

6. Мельница

   Староста вышел на крыльцо и огласил решение собрания. Толпа в ответ пошумела, поохала-поахала над несчастливой Васькиной судьбой, да и согласилась с тем, что деревенский совет рассудил верно. "Что уж тут поделать, коли выбор на парня пал? Против нечисти не попрешь", - вздыхали одни. "Да и кому охота своим животом рисковать? Не нами заведено, не с нас и спрос", - бубнили другие. Под мерный гул и шушуканье народец разбредался по домам, а Кирка, сама не понимая, на что она надеется, растеряно вглядывалась в лица проходящих мимо людей, пока наконец не заметила около ворот помощника и охранника Тимофея Федоровича - Онисима. Он толковал о чем-то с Егором Ефимовичем и Миханькой. Она робко подошла ближе.

   - Онисим, куда Марфу-то дел? - Купец жестом подозвал хромого мужика в сторонку.

   - Так отвел во двор Матвея Борисовича, а там в сарае пришлось запереть. Побоялся я, что учудит что-нибудь Марфа, уж так разошлась-разбуянилась баба...

   - А-а-а... Ну это правильно, правильно. - Покивал купец. Он достал из кошелька несколько монет и протянул их мужику. - Ты вот что, Онисим... ты за Васькой еще пригляди хорошенько. Ну, чтобы не сбежал он никуда. Чтобы надежно все было, понимаешь?

   Мужик мельком глянул на Миханьку, ковыряющего носком сапога землю.

   - Понимаю, чего уж тут не понятного, - хмыкнул Онисим и спрятал полученные деньги. - Не боись, Егор Ефимович, не сбежит.

   - Вот и ладно. Ну, бывай тогда, Онисим.

   - Бывай, Егор Ефимович.

   Купец подтолкнул сына в спину, и мужчины разошлись.

   - Ну, а ты чего стоишь? Окончен собор. - Заметив поджидающую его - и наверняка подслушавшую часть разговора -- Кирку, Онисим нахмурился и страшный шрам на его лице недобро изломился.

   - Дядь Онисим, пусти меня Василька повидать, - попросила девушка.

   - Не велено, - отрезал мужик и направился в терем.

   Кирка засеменила рядом.

   - Да пойми, глупая, тут ведь кому что на роду написано, - раздраженно ворчал Онисим. - Все решено уже, иди домой. Или, если хочешь, в святилище сходи -- Велесию помолись.

   Когда они были уже у крыльца, девушка с неожиданной решительностью вцепилась в рукав мужика, вынуждая Онисима остановиться.

   - У меня деньги есть. Пять рублей и копейки еще. Больше было... за похороны надо было отблагодарить, распутица ведь - тяжело хоронить... - Сбивчиво объясняла она. - Но ведь пять рублей еще есть. Я их все тебе отдам! Ты только отпусти его, помоги!

   Онисим быстро осмотрелся. Убедившись, что никого рядом нет, он удивленно поглядел на девушку. Ее темные, цвета спелых ягод черемухи, глаза горели ярче любого костра. Лихим, отчаянным пламенем горели. Дурным пламенем. Старый вояка поморщился.