Гнилушкина гать (СИ)

   - Ну вот что. Таисия, матушка твоя, хорошая знахарка была, дельная. Не раз и меня, и детишек моих от хворей избавляла. Потому и я ей через тебя добром отплачу. Так что ты, Кирка, меня слушай внимательно. Деньги свои спрячь хорошенько да никому больше о них не рассказывай. Судьбу не искушай, неразумная! И ступай теперь же домой. А о дурне своем и думать забудь. И не спорь. Ай-ай, столько лет в Гнилушках живешь, а людей совсем не знаешь... - покачал он головой.

   С этими словами Онисим довольно грубо высвободил свою руку, зашел в терем и закрыл за собой дверь.

   Кира вернулась домой. Пустая изба встретила хозяйку сиротливым скрипом половиц и холодной безучастностью. Даже Игренька убежал куда-то по своим кошачьим делам. Сама не своя девушка присела на лавку, сложила руки на стол и уронила на них тяжелую, будто чужую, голову. Ей очень бы хотелось и самой побыть сейчас пустой тишиной, чтобы не тревожил ни один, даже самый слабый звук, ни одна, даже самая крохотная мысль. Но разве это было возможно?

   Кирка просто не могла поверить, что все происходит по-настоящему. Чудище?.. Да как же так! Ведь это байка, сказка которой пугали детей, чтобы те не шастали одни на болота. И вот теперь эта злая сказка оказалась правдой, грозящей отнять у нее единственного близкого человека - Василька. И пусть последние месяцы она с ним практически не виделась, это ничего. Ведь парень все объяснил еще пару недель назад, когда они случайно встретились на деревенской улице: сначала похороны ее матери, потом приболела его матушка Марфа, затем началась посевная, а там уже и первые выпасы стада - до свиданий ли ему?

   Теперь-то уже нет. Вот теперь уже точно - нет... Наступит завтрашний вечер, отведут Василька на болота и больше Кирка никогда его не увидит. Никогда, никогда...

   Девушка очнулась из своей горестной полудремы. Рядом на лавке, прижавшись к бедру и слегка подергивая ухом, спал Игренька -- она и не заметила, когда кот вернулся. В доме не хватало света, а с улицы через проемы открытых дверей тянуло вечерней сыростью. "Зябко как", - поежилась Кирка, разминая затекшие руки. Разбуженный кот шмыгнул под стол.

   Посидев еще немного, она встала со скамьи и направилась к сундуку с вещами. Девушка достала уже убранную до следующих холодов душегрейку и теплый платок. Звякнул монетами коробок, который после оплаты похорон она сама положила на дно ящика. Краткий взгляд. Быстрая мысль, что этих денег и теперь вполне хватило бы, чтобы обосноваться на новом месте в Вороничах... но Кира закрыла крышку сундука. Она собрала пучок высушенных трав из подходящих к концу прошлогодних запасов, прихватила со стола холщовый мешочек с огнивом и вышла во двор.

   Нет, она не пойдет больше в святилище. Многие дни она приносила дары Велесию и Яролике и просила их лишь об одном -- исцелить мать. Но Хозяин с Хозяйкой так и не откликнулись. А теперь у Кирки совсем нет времени, так стоит ли надеяться, что боги услышат ее новую просьбу с первого раза? Нет, она знает способ вернее. Знает, куда отнести свой дар на этот раз. ...Ну, может, не совсем знает, а только догадывается по тем обрывкам фраз, что подслушала когда-то из разговора Тасюты и Савки. Но ведь уже завтра Василька поведут на болота! Стоит попробовать. Стоит рискнуть.

   И Кирка отправилась к мельнице.

   Девушка поднялась на вершину холма, где находился двор покойной тетки Рады и сама мельница. Отсюда хорошо было видно близлежащие окрестности: вокруг сплошные поля. Особенно далеко они простирались на восток: поля пахотные, посевные; поля луговые, кормовые; поля, поля... на сколько хватит взора. С севера и юга же эти разноцветные лоскуты довольно скоро подпирала темная стена леса. На западе было два пшеничных поля, которые оканчивались около самой деревни. А за Гнилушками - снова лес: сначала жиденький, светлый, перемежающийся полянами и небольшими лугами, но ближе к границе с Симольским царством это уже были матерые, непролазные дебри.

   Солнце скрылось за горизонтом, и какие-то мгновения девушка наблюдала, как там, далеко на западе, оранжевые и розоватые отблески заката медленно истаивали на темном брюхе огромной одинокой тучи. Кирка закусила губу, запоздало ругая себя за то, что не подумала взять с собой ни свечи, ни лучины. Ладно, хоть огниво прихватила.

   Площадка на вершине холма было небольшой. Мельница стояла обособленно, но совсем недалеко от двора. Кирка неуверенно зашагала вдоль забора, напряженно вглядываясь в проемы между неплотно расположенных досок. Она не желала попасться на глаза хозяину - хоть Тася и говорила, что сама была причиной случившейся с ней беды, девушка помнила по чьей вине мать надышалась просыпавшимися порошками. Однако идти в обход, продираясь сквозь заросли жгучей крапивы и карабкаясь в сумерках по склону, будто заправская тать, ей хотелось еще меньше. Да и собаки все равно услышали бы.