Гнилые болота

Между тмъ, посвящая чтенію постороннихъ руководствъ три часа въ недлю, мы сами знали свои уроки основательне, чмъ та малая часть нашего класса, которая стала особнякомъ отъ насъ. Во глав ея стоялъ сынъ Рейтмана, забитое, замученное подъ палкой родителя созданіе. Онъ наслдовалъ отъ отца вс взгляды; такъ же, какъ тотъ, проповдывалъ Resignation и ябедничалъ тайкомъ даже на школьныхъ служителей. Мы звали его похудвшимъ господиномъ Рейтманомъ. Знаніе уроковъ и любовь къ намъ мелкаго народа возбуждали негодованіе противниковъ. Вс средства къ примиренію были тщетны. Соединиться съ нами они не хотли и при первомъ удобномъ случа жаловались учителямъ, что имъ трудно учиться, что Носовичъ снабжаетъ насъ учебными книгами, а имъ не даетъ этихъ книгъ; Мы объяснили учителямъ, что Носовичъ не даетъ книгъ никому отдльно, но всмъ вообще для чтенія ихъ вслухъ. Учителя раздлились тоже на дв партіи. Благоразумные вполн оправдывали насъ; другіе же, изъ числа тюремщиковъ, подъ предводительствомъ Рейтмана-отца, говорили, что Носовичъ внесъ духъ раздора въ мирныя стны школы, что онъ сдлалъ изъ насъ непокорныхъ и самонадянныхъ мальчишекъ, что мы только изъ тщеславія учимъ маленькихъ дтей и учимся сами. Эти господа злились на насъ за то, что ученики, имя возможность хорошо приготовлять заданное, переставали, мало-по-малу, трепетать передъ ними и отвчали уроки боле спокойно и твердо, чмъ прежде. Рейтманы, Саломірскіе, Гро теряли случай драться, ругаться и длать презрительныя гримасы, инспектору приходилось рже заглядывать дтямъ подъ штанишки. Оплеухи, брань, розги — эти атрибуты учительской власти приходили въ упадокъ. Хотли наши враги напакостить намъ на годовыхъ экзаменахъ. Собрались экзаменовать съ особенною торжественностью: кром директора и обычнаго учителя, на испытаніе приходилъ еще учитель изъ партіи раздраженныхъ, подъ тмъ предлогомъ, что надо узнать, не мшаютъ ли намъ наши постороннія занятія исполнять свои обязанности, не понизился ли уровень нашего прилежанія. Если понизился, то слдуетъ уничтожить незаконно-разршенное нововведеніе, какъ вредное дло. Но руководствуясь правиломъ Носовича: будьте хитры, какъ зми, и кротки, какъ голуби, — мы усердно приготовлялись къ экзаменамъ, желая честно выиграть свое дло, и выдержали искусъ на славу: изъ десяти учениковъ плохо экзаменовался только одинъ. Противники повсили носы. Директоръ былъ страшно раздраженъ противъ нихъ. Онъ согласился, какъ я уже сказалъ, не спросясь школьнаго совта, и всми силами отстаивалъ дло, приписывая первую мысль его себ. Конечно, истина не была тайною ни для кого, но онъ все-таки ходилъ, какъ павлинъ съ распущеннымъ хвостомъ и вытянутою шеей. Присутствіе лишняго учителя на испытаніи было личнымъ оскорбленіемъ для него, и онъ ликовалъ при вид вашихъ успховъ.

— Что, каково экзаменуются? — спрашивалъ онъ на одномъ экзамен почти вслухъ у Рейтмана.

— Каждый обязанъ исполнять свой долгъ, — отвчалъ душеспасительною истиной Рейтманъ.

— Обязанъ! Обязанъ! — загорячился директоръ. — Они длаютъ два дла и оба исполняютъ отлично. Другіе и одно исполняютъ плохо. Нкоторые ученики, напримръ, не занимаются въ меньшихъ классахъ, а очень плохо исполнили свои обязанности въ греческомъ экзамен.

— Если вы, господинъ директоръ, говорите про моего сына, — зашиплъ Рейтманъ:- то я съ нимъ разсчитаюсь за греческій экзаменъ; но заниматься въ меньшихъ классахъ не позволю: онъ скромное и богобоязливое дитя и не долженъ для тщеславія ломаться. Многіе говорятъ о своей любви къ дтямъ, чтобы блеснуть передъ толпою; лицемріе есть великій грхъ передъ Господомъ.

Директоръ, задтый тупою шпилькою, сдлалъ презрительную гримасу и обратился къ намъ.

— Я вамъ очень, очень благодаренъ. Вы прекрасно исполнили мою мысль, это длаетъ вамъ честь.

Комедія была очень веселенькая. Въ день публичнаго экзамена Сарторіусъ пригласилъ насъ къ себ на чай. Тамъ было нсколько учителей, постороннихъ людей и десятка два двицъ. Посл чая устроился импровизированный балъ. Таперъ преусердно отбивалъ свои руки о фортепьяно, хозяинъ, и гости были въ дух и плясали до упаду. Наконецъ, Сарторіусъ затялъ безконечную мазурку и отличался въ первой пар съ директрисой женскаго отдленія училища.

— Пошли вы, господа, въ ходъ, — шепнулъ намъ Носоввчь. — Гуляйте, побдители: что-то посл будетъ!

Много во всемъ этомъ было комическаго; каждое слово, каждая фраза вызывала невольную улыбку, и никогда не чувствовали мы такого прилива веселости и смшливости, какъ въ эти дни перваго акта школьной комедіи.

А, можетъ-быть, въ то же время, когда мы плясали на балу, въ томъ же самомъ зданіи, разсчитывался Рейтманъ-p`ere со своимъ сыномъ за греческій экзаменъ. Жаль мн этого мальчика и тхъ дтей, которыхъ онъ учитъ теперь. Вдь онъ тоже учителемъ сдлался, и такъ же толстъ, и такъ же за уши уметъ драть, какъ его отецъ… Наслдственные палачи!

VI Старые знакомые