Год быка--MMIX

О присут­ствии Маяков­ского в Романе булгаковеды давно уже догадались, но связывали его с образом поэта Рюхина. Что же каса­ется образа Куролесова, то ис­следо­вателей почему-то смутил тот факт, что в ран­ней редакции Романа этот персонаж носил имя «Илья Владимирович Акулинов», имеющее сход­ство с «Владимир Ильич Ленин», в том числе через традицион­ную ас­социацию «Уль­яна и Акулина». Однако, как можно сопоставить плюгавого бородатого вождя с «рослым и мясистым бритым мужчиной», да ещё и артистом – это для меня загадка. Если то­лько не вспомнить о главном про­изве­дении Маяков­ского, которое так и называ­ется: поэма «Владимир Ильич Ленин». Тут-то и ста­но­вится воз­можно сопоставление поэмы с пародийным исполне­нием Ку­ролесовым «Скупого рыца­ря»: «А тот, все повышая голос, про­должал каяться и оконча­те­льно запутал Никанора Ива­новича, потому что вдруг стал обращаться к кому-то, кого на сцене не было, и за этого отсут­ствую­щего сам же себе и отвечал, причем называл себя то "государем", то "бароном", то "отцом", то "сыном", то на "вы", то на "ты"».

Воспользуюсь подарком от ещё одного адепта «Дома Булгакова» – блестящим ком­ментарием к этому тексту: «В этом абзаце "обращения" к кому-то отсут­ствующему на сцене Михаил Булгаков взял из текста пушкинского "Скупого рыцаря" – и эти же "обращения" в том или ином виде нахо­дя­тся в поэме Владимира Маяков­ского о Ленине! Там, обращаясь к вождю, поэт говорит от первого лица то в един­ствен­ном числе, то во множе­ствен­ном, называет Ленина "революции и сыном и от­цом"… Приведен­ные неско­лько строк булгаков­ского текста – это остроумно-яз­вительный отчёт о выступ­лении Владимира Маяков­ского с чте­нием поэмы "Владимир Ильич Ленин" в Большом театре, куда поэта специ­а­льно пригласили в конце января 1930 года».

Кроме того, не будем забы­вать о нашем ключе, позволяющем сопоставить содержание глав со сходной сим­воликой. Глава 15 должна быть обяза­те­льно сопоставлена с 5 главой о Мас­солите, где та­кже дей­ствующими лицами являются лите­раторы. Един­ствен­ный из лите­раторов, актив­но помо­га­ю­щий властям – это как раз поэт Рюхин, однозначно ас­социируемый с Маяков­ским, в том числе из диа­лога с памятником Пушкину.

И всё же пока непонятно, зачем Булгаков решил про­писать в Романе образы двух самых изве­стных поэтов-совре­мен­ников? Отде­льные, но всё же многочис­лен­ные ком­ментаторы упорно наста­ивают, что и этих двух, и всех оста­льных кол­лег-писателей, драматургов, критиков, театра­льных Дея­телей Булгаков вставил в Роман, «чтобы отомстить за травлю». Вот те на! Вот это я понимаю – месть так месть! Кто бы интересно сегодня вспомнил какого-нибудь Вишневского–Лавровича или про­чих критиков, если бы не дотошные булгаковеды. Да и поэму про Владимира Ильича нынче не очень-то жалуют. Все эти персонажи уже были наказаны при жизни одним то­лько фактом сосуще­ство­вания с настоящим ге­нием. Потому и бесились. И уверяю вас, Михаил Афанасьевич был доста­точно мудрым человеком, чтобы вос­принимать нападки как лучшее признание при жизни.

Есть немного другое объяснение, более подоба­ющее гению. Уж кто-кто, а Булгаков точно по­нимал природу интел­лигентской «твор­ческой среды», которая помогала ему всегда быть в тонусе. Зная их нравы, представлял себе реакцию лите­ратурной среды на свой Роман после его издания. Главное, что интересует дис­тил­лирован­ного интел­лигента – это не смысл и не идеи, а внут­риме­жду­собой­чиковые интриги и грызня. Кто кого и как обозвал, кто с кем спит, кто на кого первым донёс.