Год быка--MMIX

Одно из броса­ющихся в глаза отличий булгаков­ской версии от канони­ческих евангелий – сов­сем недавнее знаком­ство Иешуа с Иудой, работав­шим в меняльной лавке Ершалаима. Но так ли уж си­льно рас­ходится эта версия с канони­ческой? Или этим внешним про­тиво­речием Автор обращает внимание на какие-то важные детали? Кроме того, у Автора или у мастера есть в запасе такая причи­на рас­хож­дений, как нежелание Иешуа рас­сказы­вать о том, что не имеет зна­чения в этот страшный и великий день или мешает замыслу.

В канони­ческих евангелиях Иуда сразу пере­числен в числе двенад­цати, избран­ных Иисусом в ученики. Но не сообща­ется, где и когда Иешуа познакомился с Иудой. Впервые же Иуда стано­вится актив­ным дей­ствующим лицом за шесть дней до Пасхи в Вифании, когда вступает в спор по поводу масла. Другое совпа­дение – причаст­ность Иуды к денежным делам. Есть ещё важная де­таль в булга­ков­ской версии: Иешуа сообщает Пилату о том, что Иуду инте­ресовал вопрос о власти – параллель с беседами мастера и Алоизия о политике. Иуду интересует та часть бытия, которая в известной фор­муле обозначена как «кесарю – кесарево». Ну, и последнее совпа­дение – в том, что из всех апостолов Иешуа говорит лишь об Иуде и о Левии Матвее, но об Иуде он отзыва­ется всегда позитив­но, а Левия критикует. Это ещё одно неявное под­тверж­дение версии о любимом ученике.

Спор о том, был или не был Иуда тем самым любимым учеником, не имел бы зна­чения, если бы за ним не вставал другой, более важный мировоззрен­ческий вопрос. В конце концов, контраст пре­в­ращения в предателя про­сто ученика или любимого ученика не столь велик. Гораздо более важной является та самая фина­льная сцена четвертого евангелия, где любимый ученик сопровождает вос­крес­шего учителя и пребудет с ним до второго прише­ствия. Главный спор идёт о признании реша­ющей роли Иуды во всей мистерии крестной смерти и вос­кре­шения. И в этом смы­сле Булгаков, очевидно, утверждает необ­ходимость той жертвы, которую приносит не то­лько Иешуа, но и Иуда. Во-первых, это участие Иуды в драмати­ческом сюжете «романа о Страстной пятнице» в числе лишь трёх уче­ни­ков Иешуа, считая Пилата. Плюс то самое предви­дение Иешуа о необ­ходи­мости смерти Иуды.

Почему же этот спор так важен для идеологов и адептов христианских церквей, что западных, что вос­точных? Потому что преда­тель­ство Иуды – это про­явление духа сатаны. Тогда полу­ча­ется, что вошедший в Иуду сатана помогает Иисусу достичь целей, заповедан­ных Богом. И ещё стоит на­пом­нить, что «вошёл в него сатана», когда Иисус «обмакнув кусок, подал Иуде». Это пишет Иоанн, точно знающий сим­во­лику библей­ских иносказа­ний: хлеб - это знание, а масло - это любовь, точнее – энер­гия любви. Выходит, сатана вошёл в Иуду вместе со знаниями и любовью Учи­теля?

Таким образом, двигаясь вслед за Автором по остав­лен­ным им в Романе знакам и указаниям на евангель­ские события, мы опять пришли к заглавному вопросу Романа: «Так кто же ты?». И к во­п­росу о роли сатаны в исполнении боже­ствен­ного плана, о наличии которого свиде­тель­ствует Во­ланд в первой главе. Однако, что же ново­го в этом вопросе? В конце концов, первым этот вопрос поставил не Булгаков, и даже не Гёте в «Фаусте». Впервые этот вопрос был поставлен и раз­ре­шен в библейской Книге Иова. И почему церковники так опаса­ются даже постановки этого вопроса в связи с ролью Иуды? Может быть, по той причине, что не один лишь апостол Иуда был назван в Новом Завете са­таной? Более того, апостол Пётр был назван так в прямой речи самого Учителя. Финал четвёртого евангелия – это благословление апостола Петра как пастыря, первого епис­копа христианской церкви. Появление в этот момент самого первого епископа – Иуды, не явля­ется ли необ­хо­димым напомина­нием о сатанинской природе любой земной власти, включая церковную?

Если Булгаков признает Иуду любимым учеником и считает его участие в Мис­те­рии необ­хо­ди­мым и реша­ющим, тогда не означает ли это апологию преда­тель­ства и воз­ве­де­ние Иуды в ранг свя­того? Нет, конечно! Булгаков согласен с тем, что судьба предателя предо­преде­ле­на, и Иуда должен умереть. Булгаков всего лишь призывает нас не ухо­дить от острых мировоззрен­ческих вопросов, и в част­ности – от вопроса о роли сатаны в духовном раз­витии человече­ства.

Будет нелишним заметить, что все три ученика Иешуа, действующие в ершалаимских главах, так или иначе сопричастны к деньгам и власти, что называется кесарево. Иуда – меняла и тайный агент власти. Пилат – вообще наместник кесаря. Левий Матвей – быв­ший сбор­щик податей. Мы опять вернулись к формуле «Богу – Богово, кесарю – кесарево». Внутрен­нее, духовное начало про­тиво­стоит вещественному миру, боже­ствен­ные помыслы – сатанинским соблазнам, Израиль – Египту.