Год чудес (рецепты про любовь, печаль и взросление)

На самом деле я хотела бы лепешку, но лепешки зачерствели, и вообще нам нужно нечто настоящее. Нужны овощи и ужин, настоящий ужин на столе к восьми. Так что я готовлю вот что: цветную капусту под сыром, но необычную, с сытным соусом бешамель из сгущенного молока без сахара, приправленного чеддером и большой ложкой «Мармайта»: жареную цветную капусту с хрустящими краешками, горстями зелени, положенной ради ЗОЖ, и увенчанную – вот в чем фокус – черствыми крампетами, измельченными в блендере и поджаренными на сливочном масле.

На 2 порции

2 яйца

150 мл сгущенного молока (без сахара!)

2 ст. л. пасты «Мармайт»

220 г чеддера

 1/2 ст. л. крахмала

1 небольшой кочан цветной капусты

2 крампета (не страшно, если черствые)

2 ст. л. сливочного масла

2 большие горсти нарезанного кейла (проще это сделать ножницами, я считаю)

2 ч. л. нарезанной петрушки

Возьмите большой кувшин и сбейте в нем яйца, сгущенное молоко и «Мармайт». Просто.

В миску натрите чеддер. Теперь добавляем туда крахмал. Понимаю. Странный поворот, но даю слово: это нормально. Все просто будет чуть более гладким, чуть более блестящим, ровным и сияющим. Крахмал – это странное волшебство, так что давайте просто сделаем так. (Положите крахмал и размешайте.)

Промойте цветную капусту и разделите на маленькие соцветия. Вскипятите воду в чайнике. Не знаю, как бы люди жили без чайников. Выложите капусту в кастрюлю и залейте кипятком. Поставьте на умеренный огонь и варите 10 минут или до мягкости.

Пока капуста варится, поджарьте крампеты, а потом в кухонном комбайне измельчите их до крупных крошек. Возьмите сковороду, которую можно ставить в духовку и достаточно большую, чтобы все поместилось, поставьте на умеренный огонь, растопите сливочное масло и жарьте крошки, пока они не подрумянятся. Постарайтесь, чтобы они не подгорели, но не огорчайтесь, если это все-таки случится.

Когда капусте останется вариться около минуты, добавьте нарезанный кейл и варите минуту, просто чтобы листья стали ярко-зелеными. Откиньте все на дуршлаг, а потом вывалите на сковороду, чтобы остатки жидкости ушли паром.

Не выключайте огонь под сковородой, а добавьте в нее смесь яиц, молока и «Мармайта», а также сыр и мешайте, мешайте, мешайте, чтобы все соединилось. Посыпьте крошками и поставьте под горячий гриль на 5 минут, пока поверхность не начнет пузыриться.

Посыпьте петрушкой – для зрительного эффекта – и ешьте сразу же, из сковороды, ложками.

Печенье с марципаном, вишней и шоколадной крошкой

Я опять готовлю печенье с шоколадной крошкой – и тут Тео звонит и говорит, что мне надо прийти и посмотреть один дом.

Я неравнодушна к печенью: так было всегда, но за этот год я весьма усовершенствовала свое искусство. У меня было много времени, чтобы практиковаться.

Шоколадная крошка здесь неверное именование. Я исходно против шоколадной крошки: она плавится равномерно и предсказуемо: кусочки шоколада имеют одинаковый размер и одинаковую текстуру. В шоколадной крошке есть нечто искусственное. Кусочки шоколада в моем рецепте – это скорее осколки, стружки и слишком крупные куски. Они расплавляются речками и лужицами и приятно-солидными горьковато-сладкими узелками. Это – большая плитка шоколада, разбитая кухонным ножом неравномерно и произвольно и подмешанная отчасти в тот момент, когда тесто еще тепловатое.

Ключ к идеальному печенью – это текстура, и именно поэтому вы а) отказываетесь от шоколадной крошки и б) кладете мягкие вишни и нежные кусочки марципана.

Короче, в печенье – да – марципан, вишня, и такие вот лужицы темного шоколада, и копченая соль, и когда звенит телефон, я решаю, что это поставленный на девять минут таймер.

– Привет! – говорю я удивленно.

А он говорит:

– Сможешь со мной встретиться через двадцать минут?

А я уже обуваюсь. Я кладу четыре теплых печенья в карман пальто, оставляю последние два противня под присмотром Джо и обещаю вернуться к чаю.

Вскоре я смотрю на Тео, и почти сразу же мы смотрим дом. Мы все сразу понимаем. Я влюбляюсь с первого взгляда (но в этом нет ничего нового, так?). Это – обшарпанные викторианские таунхаусы, вроде нашего с Джо, с большим эркером и маленьким кабинетом на задней стороне, который смотрит на сад и птиц. В темноте сада не видно, но мы знаем, что он есть.

Когда мы уходим, начинается снегопад. Я сую замерзшие руки в карманы и благодарю Бога за все еще теплое печенье. Огни Сити – уже без работников, но все еще слабо подсвеченного – раскинулись по горизонту с одной стороны, а с другой – неподвижность парка: сплошные колокольни и голые деревья. «Это Лондон, Джим, но не тот, что знали мы».