Год на Севере. Записки командующего войсками Северной области

Искренно беспокоясь за успех всего этого предприятия, я выехал в Холмогоры повидаться с Чаплиным и переговорить с ним о предстоящей операции.

Приехал я в этот исторический городок рано утром, по трескучему морозу, едва не отморозив себе лицо, в течение бесконечной ветреной и холодной ночи.

Все то, что я нашел в полку у Чаплина, произвело на меня самое отрадное впечатление. Энергия Чаплина сказывалась во всем. Каждое дело считалось «неотложным» и «спешным».

Весь день был посвящен подробному осмотру мобилизованных рот. Особенно хорошее впечатление произвели на меня те роты, которые целиком были укомплектованы новобранцами, т. е. молодыми людьми, не служившими еще по призыву и не испытавшими на практике «свобод», разложивших армию. Несмотря на короткий срок обучения, роты эти были уже совершенно готовы к походу и боевой страде.

Вместе с Чаплиным я посетил находившегося уже в Холмогорах английского полковника Б., командующего войсками всего Пинежского района в предстоящей операции.

Полковник Б. как раз перед операцией повредил себе ногу, и я застал его в полулежачем состоянии. Он произвел на меня впечатление отличного солдата, но вместе с тем из разговора с ним я убедился, что он совершенно еще не освоился ни с условиями работы, ни с предстоящими трудностями.

Условившись с Чаплиным по всем данным предстоящих действий, я вернулся в Архангельск.

Операция разыгралась совсем просто.

В назначенный день русские силы, усиленные с правого фланга ротами Чаплина, перешли в наступление и нанесли сильный удар красным у Труфоногорской, взяв несколько сот пленных и очистив несколько деревень. Действия английской колонны не оказали никакого влияния на работу русских сил по крайней удаленности выбранного англичанами пути следования. Кроме того, самые действия англичан носили чрезвычайно своеобразный характер.

Колонна начала движение по тундре очень быстро благодаря громадному количеству взятых подвод. Пододвинувшись к самому району боевых действий, колонна заночевала, не принявши почти никаких мер охранения.

Перед рассветом начальник колонны отдал приказ двигаться назад. Движение назад было произведено настолько быстро, что англичане не хотели стеснять себя взятыми боевыми и продовольственными запасами. Огромное количество этих запасов было затоплено в прорубях одного из глубоких притоков р. Пинеги.

Особенно жалко было, говорили мне бомбометчики из русских, топить снаряды для бомбометов, тем более что запасы их были весьма невелики.

Никаких объяснений всему происшедшему я получить не мог. Полковник Б., с Крестом Виктории, совершенно спокойно уехал в Англию. В Пинеге все осталось по-прежнему, а части Чаплина вернулись в Холмогоры.

В конце марта Архангельскому фронту удалось осуществить посылку 1-й Сибирской экспедиции для фактической связи с армиями адмирала Колчака.

Самая идея экспедиции принадлежала есаулу А., стремившемуся добраться до Сибири по его личным и семейным делам.

Идею экспедиции горячо поддержал Б.В. Романов, который, в качестве помощника губернского комиссара, сам желал отправиться с экспедицией для осмотра дальнего Печорского района. Романов фактически и взял все формирование экспедиции в свои руки.

Охотники, в количестве около 20 человек, были собраны есаулом А., а кроме того, по нашим ходатайствам, в состав экспедиции от союзного командования было назначено 3 английских сержанта и 2 французских унтер-офицера.

Идея обязательного назначения в экспедицию хотя бы малого числа представителей союзных войск заключалась в том, чтобы показать этих людей населению на всем дальнем пути экспедиции и утвердить в населении идею дружественного вмешательства Англии и Франции в дело восстановления порядка в России.

Экспедиция была подготовлена весьма тщательно, как в смысле запасов продовольствия, так и в смысле выбора перевозочных средств, материальной части и состава оленей, на которых был совершен весь путь[15].

Все то, что происходило в эту эпоху в районах верховьев Печоры, далеко превосходит самые фантастические романы.

В этих глухих местах, между Усть-Цыльмой и примерно Чардынью, – революция потеряла уже давно свои политические признаки и обратилась в борьбу по сведению счетов между отдельными деревнями и поселками. На почве одичалости и грубых нравов местного населения борьба эта сопровождалась приемами доисторической эпохи. Одна часть населения зверски истребляла другую. Участники экспедиции видели проруби на глубокой Печоре, заваленные трупами до такой степени, что руки и ноги торчали из воды.

Романов посещал эти районы, опустошенные ужасами Гражданской войны. Голод и нищета при жестоком морозе давали картины, не поддающиеся никакому описанию.

Вооружение и средства этой войны были, конечно, самые примитивные. Пускались в ход и охотничьи ружья, и вилы, и просто дубины. Одна из деревень для устрашения врага изобрела пушечные выстрелы. Мешочки с порохом подвешивались к многосаженным соснам и взрывались. Шум и страшный треск ломающегося дерева наводили панику на противника.