Год на Севере. Записки командующего войсками Северной области

Отбирание денег для перфорации, конечно, было использовано большевистской пропагандой. Кроме того, в это же время отдел финансов печатал и уплачивал деньги слишком крупными купюрами. Возникла острая нужда в мелких разменных деньгах. Выпуск слишком крупных купюр объяснялся чисто архангельскими обстоятельствами. Наша чуть не единственная типография не успевала печатать достаточные суммы бумажных денег в мелких купюрах. Чтобы поспеть к срокам, печатали главным образом тысячные и пятисотенные билеты. Солдаты не могли нигде разменять эти крупные деньги и, конечно, увидели в этом действия власти, направленные против их насущных интересов.

Восстание в Пинеге началось, конечно, с убийства офицеров в некоторых вновь мобилизованных ротах.

К счастью, роты Дилакторского, составленные из коренных партизан, дали ему возможность подавить восстание в течение нескольких часов.

Генерал Айронсайд, посетивший Пинегу сейчас же после восстания, сказал мне по возвращении: «Если бы там не было Дилакторского, все было бы гораздо серьезнее. Бунт усмирен исключительно благодаря его энергии».

Восстания в Тулгасе и в Пинеге, легко подавленные, однако, только подтвердили необходимость наличия в отрядах хотя бы небольшого числа иностранных войск. Здесь важна была не сила, а наличие иностранного мундира, в котором простолюдин видел не только штык или револьвер, но государственную силу, стоявшую за ним. Кроме того, хотя бы небольшая иностранная сила обеспечивала свободу действий каждого войскового начальника, охраняя его жизнь от покушений. С этим надо было считаться и не успокаивать себя теоретическими соображениями о политических вкусах и идеалах нашего мужика. Твердую силу давали лишь партизаны, да и то лишь до тех пор, пока они стояли в районах своих деревень.

Все эти соображения уже тогда заставили меня прийти к заключению, что если союзные войска будут отозваны, наша молодая армия, лишенная к тому же и материальной поддержки в виде иностранного пайка, муки и т. д., не устоит. Я убежден был, что надо искать выхода и торопиться, кроме того, с усилением офицерского состава, без которого мы не в состоянии были окончательно поставить на ноги полки и устроить тыл.

По всем этим соображениям я не раз беседовал с генералом Миллером, указывая, что надо искать новых путей и новых решений заблаговременно, иначе грядущей осенью уход англичан поставит нас в положение катастрофическое. Уже в самом начале мая мы не раз обсуждали с генералом Миллером вопрос о возможности моей командировки в Финляндию для связи с армией Юденича и для выяснения вопроса о возможном выступлении Финляндии совместно с нами.

А между тем все американские части были собраны в тылу, и наступил день отъезда этой весьма значительной военной поддержки области – на родину.

Отъезду войск предшествовала военная церемония на могилах убитых и умерших на Севере представителей Соединенных Штатов, похороненных на местном архангельском кладбище. Я должен сказать, что могилы, украшенные звездным американским флажком, занимали весьма обширный район на этом месте последнего упокоения.

После военного парада и речей, произнесенных представителями правительства с особо устроенной трибуны, американские войска выстроились фронтом к могилам своих товарищей. От рядов отделился горнист, который направился к могилам и тихо сыграл какой-то несложный грустный сигнал. Все поняли, что это «последнее прости». Раздалась команда, и войска молча начали удаляться с кладбища. Эта последняя нотка в грустном торжестве произвела глубокое впечатление на всех присутствующих. Слезы невольно навертывались на глаза…

Несколько дней спустя генерал Айронсайд, генерал Миллер и я ездили на «Экономию»[17] для проводов уходивших войск, перед посадкою их на суда.

Батальоны американцев уже были выстроены перед небольшой трибуной, с которой были произнесены прощальные приветствия.

Последовал церемониальный марш. В общем прошло около четырех хороших батальонов. Для Северной армии в наших небольших операциях это была весьма крупная сила, которую мы теряли как раз в горячую летнюю пору. Тяжелое впечатление, произведенное на население отбытием союзной силы, несколько изгладилось чаянием скорого прибытия двух бригад английских добровольцев, набранных специально для Северной области. Во второй половине мая уже имелись определенные сведения о дне их прибытия. Эти войска следовали из Англии на двух больших пароходах «Царь» и «Царица» нашего Добровольного флота. Какими путями они попали в распоряжение английского Адмиралтейства, я не мог выяснить.

Прибытие этих добровольцев было отпраздновано торжественной встречей, в которой участвовали войска, правительство и все население города.

Вид великолепных войск, в связи с солнечным летним днем, создавал особенно радостное настроение у всех присутствующих.

Обе бригады предполагалось в кратчайший срок перевезти на Двинский фронт для участия в подготовляемом наступлении в направлении на Котлас на присоединение к армиям Колчака.