Год нашей любви

– В день своего рождения я сидел здесь и ждал ее, но человек, который был мне действительно нужен, находился по ту сторону коридора. И даже когда я оторвал свою задницу и пришел к тебе, то не был честен. Я превратил все в игру, а это была не игра. – Он потянулся и погладил мои волосы. – Я мучил нас двоих. Прости.

Это заставило меня улыбнуться.

– Со мной все было понятно, да?

– Каллахан, ты была честной. Ты не побоялась сказать прямо, что не можешь быть мне просто другом. У тебя были яйца, чтобы признаться в этом, и это меня добило. – Он притянул меня к себе и прижал мою голову к своей груди.

Я могла слышать его сердце – тук, тук – у себя под ухом.

Мой пульс ускорился. Я еще не совсем привыкла к его объятиям. Мой план в тот момент состоял в том, чтобы остаться в его постели, пока он не вышвырнул меня. И все же у меня еще были вопросы.

– Знает ли твоя мама, что ты в некотором роде выслеживаешь отца?

– Нет, – ответил он. – Но и без этого раскусила меня. Она знала, что есть нечто нечестное в моих отношениях со Стейшей, и любила напоминать мне об этом. «Адам, почему ты с ней? Она сумасшедшая сука, ты умнее», – и так далее. Моя мама ненавидит все, что связано с городом Гринвич, штат Коннектикут. Да и Стейша не особенно старалась завоевать ее расположение.

– А ты когда-нибудь пытался рассказать Стейше об отце? – спросила я.

Он отрицательно помотал головой:

– Ей нельзя показывать слабость. Иначе она сожрет тебя с потрохами.

– Это не любовь.

Он поцеловал меня в макушку.

– Теперь я это понимаю. Потому и начинаю воскресное утро, изливая тебе душу, как будто это самое обычное дело. Знаю, ты всегда прикроешь мой зад.

– Вообще-то, – я обхватила пальцами его живот, – я бы лучше прикрыла твой перед.

Он прижался носом к моим волосам.

– Так за чем дело стало, детка?

Мои пальцы скользнули по его талии, и он потянулся ко мне.

Ко мне.

Когда я открыла дверь к Хартли час спустя, он все еще лежал на кровати полуодетый, листая «Спортс иллюстрейтед». Он быстро сел.

– Прости. Не ожидал, что ты соберешься так быстро.

– Мы же договаривались через пятнадцать минут.

Он усмехнулся, протягивая руку за футболкой.

– Некоторые женщины говорят про пятнадцать минут, имея в виду сорок пять. – Он натянул бейсбольную кепку на свои взлохмаченные волосы. – С другой стороны, мне, например, нужно не более сорока пяти секунд.

Он зашел в ванную, и я услышала, как он чистит зубы.

Я провела свои пятнадцать минут подготовки к бранчу с умом. Потратив гораздо больше времени, чем обычно, я сменила джинсы и топ и даже подкрасила губы блеском. Иными словами, я не хотела ехать в столовую, выглядя так, словно прирулила туда прямо из постели Хартли.

Но по закону подлости мое лицо начало гореть ровно в тот момент, как я добралась до последней ступеньки лестницы, ведущей в столовою Бомонта. Я остановилась на минуту, глядя вверх на Хартли:

– Какая-то ерунда. Чувствую себя так, как будто все вытатуировано у меня на лице, – прошептала я.

Его это только позабавило.

– Ты такая милая, когда волнуешься. Если бы я не знал тебя так хорошо, подумал бы, стыдишься, что тебя увидят со мной.

– Наверное, так и есть, – сказала я, сделав глубокий вдох.

Он приблизился и положил руки мне на талию.

– Сколько лет этому колледжу? Три сотни? – Он понизил голос до горячего шепота. – Мы не первые, кто хорошенько потрахался перед тем, как идти на воскресный бранч.

Его губы прошлись по моему лицу, согрев его.

– Однако совместное обучение здесь ввели только в семидесятых, – отметила я, вдохнув его тепло.

– Вот так облом для стариканов. – Он прижал меня еще ближе к себе.

От его прикосновений я почувствовала знакомый трепет желания. Но, следуя здравому смыслу, я оттолкнула его и сделала глубокий вдох.

– Ты не способствуешь моему крутому и невозмутимому появлению. – Я отвернулась от его улыбки и направилась в кухню.

Так как теперь я была на костылях, а не он, Хартли нес нашу еду.

– Держать поднос было моей обязанностью, – напомнила я. Перемена ролей задела меня за живое. Хартли вернулся к нормальной жизни, а я нет…

Он вздрогнул.

– Каллахан, когда я снова начну играть в хоккей осенью, ты меня возненавидишь?

Хм… осенью. Хартли считает, что мы по-прежнему будем вместе. Не могу сказать, что мне это не нравится.

– Нет, – решила я. – Я наконец-то посмотрю, как ты играешь.

Его лицо засветилось счастьем.

– Серьезно? – Он приник ко мне и прикоснулся губами к щеке. – Я волновался на этот счет.

– Только не жди, что я буду визжать, как пак банни, когда ты выйдешь на лед. И обтягивающую толстовку с твоим номером я тоже надевать не буду.

– Да ну! Тебе придется, – усмехнулся он, протягивая руку к тарелкам на стойке.

– Надейся-надейся. – У меня в кармане зазвонил телефон. Я посмотрела на экран, но это был всего лишь брат. Я могу перезвонить ему позже. – Пойду налью кофе, – сказала я Хартли и направилась к столикам.

Я прикинула, куда можно сесть. Бриджер устроился за длинным переполненным столом, но там же сидела и Стейша, так что этот вариант исключался. За нашим любимым столом рядом с дверью о чем-то оживленно болтали Дана и Дэниел.