Год Оракула

– Его святейшество очень точно подметил некоторые моменты, – сказал Брэнсон, – но замечу: я никогда не заявлял, будто Оракул фактически есть зло. Я только отмечал, что он создает путающую альтернативу всем видам веры, которые несем мы своему народу. Многие из наших последователей не готовы к тонким философским дискуссиям, которые мы могли бы здесь вести. Оракул как зло – простое понятие, которое легко уложится в умах наших слушателей. Но, конечно же, почтенный кармапа может поступать так, как сочтет нужным.

Сидящие за столом кивнули. Не все, но большинство.

– Вы говорили о втором компоненте вашего плана, ваше преподобие? – напомнил Беквит.

– Да, спасибо, епископ. И он может больше прийтись по вкусу кармапе Чамдо. Я считаю, что восхищение Оракулом и интерес к нему весьма подогреваются тем, что его природа остается загадкой. Если мы сможем определить его личность, показать миру, что он – всего лишь человек, дать секулярное объяснение его предсказаниям, то на этом наши проблемы закончатся. И это возвращает меня к исходному пункту моего предложения. Наши конгрегации, действующие вместе, составят самую большую в мире армию – миллиарды людей. Во всех странах земного шара. Мы – генералы этих армий. Провозгласим нашим войскам, что Оракул – враг Божий, и выпустим их на охоту за ним. Свою паству я уже направил на этот путь.

– Сыщики во имя Христа, – сказал веселым голосом рабби Лауфер. – Как из кино какого-то.

– Да, я знаю, – ответил Брэнсон, заставляя себя улыбнуться. – Конечно, не слишком утонченно, но… но может сработать. Вы можете представлять эту идею своим людям так, как вам покажется наилучшим. Но важно, чтобы мы работали вместе. Я один могу лишь то, что могу. Мое влияние сосредоточено в Соединенных Штатах. Вот почему я хотел привлечь к этому вас всех.

– Поэтому? – спросил рабби. – Или потому, что вас волнует определенное предсказание Оракула о некотором стейке и вы хотите его дискредитировать до того, как вам придется строить из себя дурака в объявленной вами телепередаче?

Брэнсон повернулся к Лауферу, уже не изображая улыбки.

– Да, я уже глубоко в этом увяз и не буду делать вид, будто это не так. Но дураком окажетесь вы, если будете считать, будто он на мне остановится. Оракул замахнулся и ударил меня – копьем в сердце. И это – послание. Мне, – он обвел руками собрание, – но и вам тоже. Меня он хочет низвергнуть, чтобы ему никто из вас не бросил вызов. Он такой же враг, как любая диктатура, репрессивный режим или погром, уничтожавшие рабов Божьих во все долгие столетия, что мы делаем нашу работу.

Он ткнул пальцем в сторону рабби Лауфера.

– Что, если он выпустит предсказание, будто евреи пытаются захватить мировую финансовую систему?

Легкий наклон головы в сторону шиита и суннита по очереди:

– Или предскажет масштабную атаку исламистов в США?

Сидящие за столом нахмурились.

– Никто из вас не был мишенью Оракула. Пока не был. Я ею стал, и могу вам сказать: никто из нас еще не встречался с подобной опасностью. Десятью словами он может любую из наших вер сделать врагом целого мира.

Брэнсон подался вперед, потянув за собой кресло:

– Мы нужны человечеству. Ему нужны наша прямая помощь, наш добрый совет и наш личный пример. Наши веры – известь, скрепляющая мир. И мы должны действовать. У Оракула наверняка есть сосед, брат, друг. Один из таких людей найдется среди наших верующих или же известен им. И мы найдем Оракула. А когда он будет раскрыт, мы его покажем таким, каков он есть. Всего лишь человеком.

– Что будет сделано, когда он будет найден? – спросил иранец.

– То, что мы должны сделать, – ответил Брэнсон.

– А если он не мошенник? Если он и в самом деле посланец от Бога? Тогда что? – в упор спросил кармапа Чамдо.

Хосайя сложил руки и посмотрел на него.

– Тогда, мой друг, я полагаю, он нам скажет, что будет дальше. Ведь именно это он и делает.

Глава 16

Уилл смотрел, как консьержка разобралась с очередным наплывом гостей отеля – умело и приветливо, как всегда. Уилл не знал, как это у нее получается, но со всеми она говорила с одинаковой теплотой и светлой улыбкой. Ему самому случалось пару раз работать в сфере услуг, и он знал, как быстро клиенты превращаются в надоедливые проблемы, вызывающие крайнее раздражение. Но эта консьержка – мастер. Каждый раз – на высшем уровне. Последние недели Уилл видел ее каждый день и всегда был под впечатлением. На нее было интересно смотреть. И этому совсем не мешало то, что таких красивых женщин он, пожалуй, раньше и не видал.

Не пялься, сказал он себе. Она просто делает свою работу, и наверняка целый день к ней липнут неприятные типы. Вот и не будь таким.

Он сидел на диване в вестибюле отеля «Карраско» – просторном зале с высоким потолком с мраморными колоннами, хрустальными светильниками и мозаичным полом – самого высококлассного во всем Монтевидео. Отель был заполнен, гости сновали туда-сюда, таща за собой чемоданы на колесах, щурясь на яркое солнце южнополушарного лета.