Год Оракула

Весть разошлась быстро, к группе с пляжа примкнули другие по всему городу – бились окна, переворачивались машины, появились раненые, убитые, сожженные, растоптанные.

Беспорядки длились три дня, пока наконец разгромленную полицию не сменили армейские части, сумевшие восстановить в городе порядок применением силы ко всем без разбора. Наступило напряженное перемирие, а потом блокпост возле центра города забросали зажигательными бомбами. Ответственность взяла на себя группа с названием «Нуэво тупамарос» – в память печально знаменитого освободительного движения шестидесятых-семидесятых[11].

Ее публичные заявления отрицали любую связь с Оракулом, утверждая вместо того, что организация просто хочет освободить Уругвай от давнего политического гнета, осуществляемого теперь вооруженными солдатами, попирающими свободу граждан прямо на улицах. Снова взрывы, грабежи, манифесты – и наконец военное положение, объявленное в границах города до тех пор, пока угроза тупамарос не будет нейтрализована. Ясно, что такова была цель организации с самого начала.

Решения, их последствия, попытки адаптироваться к быстро меняющимся обстоятельствам и опять решения – на основе будущего, которое становилось невозможно предсказать.

Глава 19

– Тайлер, сядь! – сказала Мико тем особым тоном, которым умеют говорить учителя, в каком бы классе ни преподавали: твердость непререкаемого авторитета и едва сдерживаемое проявление высшей дисциплинарной власти: от шлепков линейкой (бывало когда-то) до вызова в кабинет директора. Или, если нарушение достаточно ужасное, финальная угроза: черная метка в никогда не виданном, но монолитном наборе документов, определяющем будущее каждого ребенка – в личном деле.

– Извините, миссис Шейх, – сказал Тайлер, отскочив от одноклассников, которых он отвлекал, и возвращаясь к собственному столу.

Мико отвела взгляд и осмотрела весь класс, где двадцать пять четвероклассников с различной степенью сосредоточенности работали над собственным чтением по выбору.

Учителя вырабатывают у себя некоторые суперспособности. Голос – одна из них, но есть другая, почти столь же важная, и это – умение чувствовать класс. Одна и та же группа детей может в два разных дня работать тихо и казаться постороннему одинаковой. Но в один из этих дней спокойнейшая группа, сидящая вокруг своих портфелей и парт и забившаяся в углы, может в долю секунды взорваться самозабвенным хаосом. Совершенно непредсказуемым, если у вас нет суперспособности чувствовать, а у любого опытного учителя она есть. Знать момент упреждающего удара, чтобы уничтожить смерч на стадии нескольких слабых ветерков.

Мико погладила себя по заметно округлившемуся животу, думая о будущем. Заглянула под стол, посмотрела на потрепанную учительскую сумку, достаточно большую, чтобы таскать домой на проверку стопки сочинений и домашних работ по математике. Сверху торчал уголок плотного конверта, аккуратно надорванный, чтобы можно было достать его содержимое.

Она его взяла в обед, несколько дней назад, когда ей позвонили и сказали, что результат готов. Разумней было бы подождать и зайти после работы – она едва успела вернуться вовремя, и упущенный поезд метро означал бы самый тяжкий из учительских грехов: оставить класс без надзора. Но ждать она не могла. В этот раз нет.

Тайлер переворачивал страницы – слишком быстро, чтобы на самом деле читать, – и кидал тайком взгляды на друзей, к которым до того приставал. Особенно на Линден – эталонную блондинку с длинными волосами.