Год Оракула

– Мы на них заработали примерно двести миллионов еще вначале. Уилл им продал предсказание, в результате которого они расширили разведывательное бурение на этих платформах – крупно на них поставили. «ТрансПайп» компания небольшая для нефтяной, и для нее это была крупная игра. Сложили все яйца в одну корзину и прогорели начисто. Все яйца перебиты. Точнее, национализированы Уругваем.

Хамза повернул к ней блокнот и показал карандашом на первый обведенный элемент. Мико теперь увидела, что в кружке слово «АКТЕР».

– Уилл поместил на Сайте предсказание насчет Питталуги. Оно входило в первый пакет Сайта. Потом мы с ним продали другое предсказание компании «ТрансПайп», из-за которого она серьезно вложилась в разработку уругвайских нефтяных резервов. Когда сработало предсказание насчет Питталуги, оно дало старт всем этим беспорядкам, а они в конце концов привели к введению военного положения, а оно, в свою очередь, к национализации этих платформ, – и «ТрансПайп» пошла ко дну. Как будто кто-то выстроил костяшки домино так, что в конце гибнет эта компания, а мы, повесив на Сайте предсказание, толкнули первую.

Мико просмотрела блокнот, видя ту цепочку, что он только что очертил.

– А ты не думаешь, что это совпадение? – спросила она. – Никто не знал о вашей сделке с «ТрансПайп» – ты говорил мне, что все клиенты в основном платили деньги за то, чтобы предсказание хранилось в секрете. Никто ведь не знал, что это предсказание про актера закончится военным положением в Уругвае. Совпадение.

Хамза все так же продолжал смотреть на что угодно, только не на нее. Потом взял блокнот и перелистнул к следующей плотно исписанной странице. Очертил несколько объектов. Карандаш проскальзывал по линованной желтой бумаге.

– Не знаю, Мико, – сказал он. – Если даже «ТрансПайп» не рухнет окончательно, все равно нестабильность всех рынков очень велика. Никто не знает, что будет Уругвай делать с этой нефтью, да и будет ли вообще. Все теперь зашатается. В мировом масштабе.

– И что? – спросила Мико. – Такое все время случается. Я не банкир, но ты мне вроде тысячный раз рассказываешь о том, как рынок падает, или растет, или хеджируется, или созывается. Что тут нового?

– То, что у меня такое ощущение, будто кто-то это спланировал. Может быть.

– Ты думаешь, это Уилл? – спросила Мико. – Зачем бы ему…

Хамза рассмеялся – вымученно. Его манера начинала ее волновать. Он никогда не нервничал, но сейчас просто был вне себя от беспокойства.

– Уилл такого сделать не мог бы. Даже за миллион лет. Он ни хрена не знает о механизмах мировых финансовых рынков, а такую штуку спланировать – это надо понимать их во всех деталях. Не только про нефть, но и про политическую историю Уругвая, про социальную политику там, и вообще… Уилл не дурак, но он – музыкант, ты же знаешь.

– Ну и хорошо. Значит, случайность, как я и сказала. Никто не мог все это знать наперед.

– Они могли, – сказал Хамза, рассеянно барабаня пальцами по блокноту и глядя куда-то вдаль. – Могли знать назад.

– Ты же говорил, эти предсказания не имеют цели, Хамза. Ни какого-то плана… ни цели за этим.

Хамза поднял глаза – в них был… в них был страх.

– Мико… а что, если я ошибся? – Он полез в карман за телефоном: – Я должен сказать об этом Уиллу. Узнать, что он думает. Он должен знать. Я ему оставлю голосовую почту, и, черт побери, пусть лучше он мне на этот раз побыстрее перезвонит. Я не хочу во все это вдаваться по телефону. Если хотя бы этот гадский телефон сейчас при нем.

Мико подумала о выводах из того, что Хамза сейчас ей выложил. Отчасти ей хотелось убежать как можно дальше от всего, что связано с Оракулом или Уиллом Дандо, но она понимала, что ни черта хорошего от этого не будет.

Она выдернула телефон из его руки и ткнула пальцем в экран, отменяя вызов.

– Ты чего? – спросил Хамза удивленно.

– Не так, – сказала она. – Тебе надо поехать. Поговорить с ним лично. Вам обоим это нужно.

– И как я, черт побери, это сделаю? – спросил Хамза, в ярости всплескивая руками. – Я знать не знаю, куда он девался!

Мико вынула из сумки конверт и бросила его на стол. Конверт глухо шлепнулся между ними.

– Теперь знаешь, – сказала она.

– Что? – рассеянно произнес Хамза, глядя на конверт.

– Уругвай, – сказала Мико. – Уилл в Уругвае.

Хамза вздохнул:

– Да. Конечно, он там.

Глава 20

На дверях номера 918 висел плакатик «POR FAVOR, NO MOLESTAR», и ниже по-английски: «Просьба не беспокоить».

– Гм, – сказал Хамза и постучал по двери – достаточно сильно, что даже костяшки заболели. В пустом коридоре эхом отдался резкий стук.

– Потом, потом, – прозвучал из-за двери приглушенный голос Уилла.

– Нет, Уилл, я войду сейчас, – громко ответил Хамза. – Открой эту чертову дверь.

Долгая пауза. Потом звук отпираемой щеколды, уходящих внутрь штырей замка и тихий скрип открываемой двери, за которой стоял Уилл Дандо с очень удивленным лицом.

Вид у него был такой, будто он только проснулся – волосы грязными клочьями, общее ощущение неумытости и сонной одури.

– Хамза? – спросил он. – Как ты меня нашел, черт возьми?