GOD SAVE THE QUEEN (СИ)

— Что ж, – он достал какой-то бланк, быстро нашёл ручку и стал что-то выписывать. — Я вынужден отстранить тебя от занятий сроком на три дня, обязан буду сообщить родителям.

Зеленоглазая вяло кивнула:

— Конечно.

Две минуты подряд в кабинете царила тишина, только звук часовых стрелок и скрежет ручки по бумаге. За это время она успела раз пять пересмотреть сцены драки в своей памяти, сопровождаемые треском стекла и криками Сильвии.

— И всё же, ты ничего не хочешь мне рассказать?

«Она разбила термос и тебе захотелось её убить».

— Нет, мистер Гринт.

— Мне сказали, Колдер испортила какую-то твою вещь?

Эрик расстроится, когда узнает о произошедшем. Он даже не успел им попользоваться, через пару дней после покупки передал ей. Теперь, чтоб не разочаровывать его слишком сильно, придётся где-то искать новый, если не точно такой, то хотя бы отдалённо похожий. Эрик расстроится. Он точно расстроится. Ты ужасная подруга.

— Мелочи, – Эверт грустно улыбнулась, а в ответ получила ещё один недоверчивый взгляд.

— Всё нормально?

Девушка почувствовала, как начинает жечь в горле и с каким трудом даётся дыхание. «Ты ещё и ужасная дочь».

— Более чем.

Уже через несколько минут она шла по коридору с высоко поднятой головой. Она знала, почему все вокруг так осуждающе смотрят и почему некоторые смеются, прекрасно знала, что через три дня это возобновится, и, если школа скоро забудет, то одноклассники – вряд ли. Для них эта драка стала ещё одним аргументом, которым можно подкрепить её позорное звание психически больной.

— Да она просто так на неё налетела, уверена на все сто, – смех какой-то девушки; Эстер не реагирует.

— Как её ещё не исключили? Я бы давно её выперла.

— Какая мерзость, мне жалко её одноклассников! – раздаётся в одном конце коридора, совсем рядом с ней.

— Отвратительно.

— Ага, мне тоже. Видеть эту агрессивную раздолбайку каждый день.

— Не знаю, как ты, а я бы на неё намордник надел, – Эстер улыбается, когда слышит это от группы парней возле кабинета математики.

Мимо проходят Женева с Шарлоттой; если первая игнорирует её, то последняя толкает девушку плечом настолько сильно, что приходится развернуться. Эверт плевать на эту выскочку, без своих подружек она всё равно ничего не сможет.

— Интересно, её признают невменяемой только после того, как она кого-нибудь убьёт?

— Ебанутая школа, ебанутые учителя и ебанутый директор, завтра же забираю документы.

— Я жрать хочу.

— Не, ну ты видела?

— Да понятно же, просто повыёбываться.

— Как не видела? Ща видос покажу.

— ЭМИЛИ, У НАС ТАКОЕ ПРОИЗОШЛО, ОХЕРЕЕШЬ ПРОСТО!

Десятки голосов сливались в одно назойливое гудение. «Тебя все осуждают. Каждый считает своим долгом пнуть тебя. И ты просто позволишь им так говорить о себе?».

Втягивая воздух в лёгкие, она прикусывает нижнюю губу; широко улыбается и поднимает вверх два средних пальца.

— Да сколько влезет, – говорит зеленоглазая себе и наблюдает за тем, как некоторые смотрят на неё, или крутят пальцем у виска, или поглядывают с презрением, или даже переговариваются между собой. Кто-то хихикает. Да и плевать. Плевать, без разницы. Улыбка с её лица не сползала ещё как минимум час, и, направляясь домой, она чувствовала себя самой счастливой.

«Тебя отстранили от занятий на трое суток».

— Хорошо.

«Ты разочаруешь близких тебе людей».

— Отлично.

«Ты всерьёз задумалась об убийстве».

— Замечательно.

Как и пару дней назад, в небе стали собираться серые тучи. Ветви деревьев колыхал холодный ветер, и минут через десять она уже видела, как мелкие капли опадают на серый асфальт. Воздух быстро очистился от витавшей в нём пыли, летевшей с трассы. Девушка вскинула голову. Небосвод темнел, а ветер усиливался.

Сворачивая в очередной переулок, светловолосая сбавила ход и зашагала медленнее. Она всегда неслась непонятно куда и ходила с такой скоростью, будто постоянно опаздывала, хотя в реальности единственным местом, куда Эстер могла бы опоздать, была кровать. Наушники доставать Эверт не спешила – они бы всё равно намокли, да и какой толк от музыки, если голова забита чушью, которую жизненно необходимо обдумать?

Из тягучего потока мыслей её вырвал чей-то жалобный всхлип. Пришлось остановиться и напрячь слух, чтоб понять, откуда он исходит. Проезжавшие рядом машины только всё портили: стоило настроиться на нужную частоту, как заревёт очередной двигатель. Всхлип повторился; он был похож на детский, но подозрительно высокий. Ещё один. Теперь Эстер поняла, кто был источником звука и что это, собственно, за звук: возле мусорного бака сидел маленький пушистый котёнок.

— Кто-о это у нас тут такой… – на вид ему было не больше месяца. Он мог поместиться в ладонь, – …красивый?

Шерсть кота была вся в грязи. Мокрый, с синими глазами, он хромал на одну лапку: левая была ранена и из неё сочилась кровь. Девушка вытянула ладонь вперёд, чтоб посмотреть, как на неё отреагирует животное. Котёнок настороженно обнюхал пальцы Эверт, и, согнув переднюю лапу, кое-как приблизился к ней. Он потёрся об её ладонь.

«Даже не думай, отец и кошка тебя растерзают».