Год в гареме Дубая. «Золотая клетка»

Злополучный крестик теперь хранился в косметичке с документами, которую я вместе с папкой рисунков отвезла к Анне в Абу-Даби. Самой Анне назначили дату кесарева сечения, чуть раньше, чем должны быть роды, но решено не ждать. Через неделю они с Барри станут счастливыми родителями маленькой девочки. Барри уже сейчас ходил важный, словно это он, а не Анна должен родить.

Моего ребенка, кроме меня самой, никто не ждал. Даже Салима сникла. Ее обследование показало безнадежность проведенного лечения, бесплодие из-за потерянного когда-то ребенка неизлечимо. Она не пожелала еще рожать от мужа-тирана, а теперь расплачивалась невозможностью не только выносить, но и вообще зачать ребенка. Кто возьмет такую женщину замуж, будь она какой угодно крови?

Ей не до меня, пустили к себе пожить, и то хорошо. Кроме того, Салима чувствовала себя словно обманутой – она так старалась, чтобы у нас с Саудом все сложилось, чтобы я стала настоящей арабской женой, а я ее подвела во всем…

Из вояжа вернулась Моза – красивая, злая, по-прежнему ненавидящая меня.

Узнала, что я больше не хожу к Фатиме, закатила скандал. Я отбивалась, как могла, но, честно говоря, устала. Мне бы недельку пережить, Сауд обещал вернуться. Обещаниям арабов нельзя верить, но так хотелось…

И снова я поступила глупо, мне нужно было перебраться в ту квартиру, где я начинала свой путь в этой семье, и пожить до рождения ребенка там, но я не захотела еще одного скандала и осталась во дворце. Итог был печальным.

Моза привезла Фатиму прямо во дворец и вынудила меня показаться ей.

Крик после этого стоял такой, что было слышно и на берегу. Фатима утверждала, что я погубила ребенка своим наплевательским отношением к лечению! Нужно было все это время делать какие-то уколы, чтобы девочка родилась хоть отчасти здоровой, а я даже не отвечала на ее звонки!

Честно говоря, не отвечала.

Я попыталась огрызнуться, заявив, что ничего делать не буду, кто родится, тот и родится. Фатима требовала срочно лечь в клинику, я отказалась категорически. Последовало заявление, что в таком случае она вообще ни за что не отвечает. Но все равно Фатима назначила какие-то уколы, объявив, что иначе просто смерть. Моза кричала, что не допустит чьей-то гибели в нашем доме, я обязана думать не только о себе… А я смотрела на ее девочку, которая стояла, опершись на спинку кресла, потому что иначе никак, и думала, почему она вместо шопинга не повезла ребенка на лечение в Америку.

Я сознавала, что эти уколы погубят если не меня, то моего ребенка, но поделать ничего не могла. Даже Салима оказалась беспомощна. Оставалась надежда, что Мариам придумает какое-то «противоядие» или хотя бы положит в клинику к себе.

В тот вечер я подчинилась, вынуждена была подчиниться…

Ночью почувствовала себя плохо, внутренности скрутило так, словно что-то рвалось по-живому. Я никогда не рожала, но достаточно наслышана от подруг о схватках и прочей прелести появления ребенка на свет.

Понимая, что укол мог спровоцировать преждевременные роды, бросилась к Салиме.

Увидев меня в полусогнутом состоянии, та сразу все поняла:

– Поехали!

Мы выбрались через запасные ворота и помчались. Конечно, отъезд не прошел незамеченным, Салиме сразу позвонили, она что-то прокричала в трубку и отключила мобильный. У меня в голове билась одна мысль: успеть добраться до консульства, чтобы ребенок родился на территории России.

– Дай твой телефон!

Я подала. Салима позвонила Мариам и сообщила, что везет меня в клинику, кажется, я рожаю. Было слышно, как доктор изумилась:

– Еще рано!

Но тут же пообещала, что через четверть часа будет в операционной.

– Салима, мне нужно в консульство, – я с трудом разлепляла губы от боли, приступы которой накатывали все чаще.

– Какое консульство?! Тебе в клинику нужно.

В Дубае отменные дороги и в три часа ночи на них нет пробок, но мы почти сразу наткнулись на полицейскую машину. У меня мелькнула мысль, что это постаралась Махасин, Салима потом призналась, что подумала о том же. Но мы ошиблись, просто полицейским показалось странным, что дорогая машина с двузначным номером и женщиной за рулем летит невесть куда посреди ночи. Зато услышав причину нашей спешки, полицейские включили все свои сирены и сопроводили нас до самой клиники «с ветерком», которого и без того достаточно на скорости в 160 км/ час. Салима могла бы ехать и быстрей, но боялась за меня.

Никаб не для всех наказание. Лейла в никабе и в хиджабе…

В клинику примчались одновременно с Мариам, та сразу приказала везти меня рожать и побежала готовиться сама.

Роды были стремительными, чуть больше чем через полчаса я услышала совет Мариам:

– Давай, ты все сможешь!

Потом была очередная разрывающая внутренности боль, детский крик и снова голос Мариам:

– У тебя сын! Ух ты, какой крупный!

Малыш родился крупным даже для доношенного ребенка. Мариам смеялась:

– Доходи ты до срока, родила бы богатыря больше четырех с половиной килограммов.