Годы испытаний. Книга 2. Волга — русская река

В жарко натопленной землянке собралось командование отряда. Тут находятся заместитель Мозолькова — Иван Подопрыгора, начальник штаба — Иван Барабуля, командиры рот Гаевой, Ковалев и Аниканов. Начальник разведки отряда Валентин Щепицин, молодой и подвижный лейтенант, со светлыми, пшеничного цвета усами, доложил, что в деревне Верхние Сосенки, разместился немецкий гарнизон.

Мозольков, Подопрыгора и Барабуля склонились над картой. Они изучают местность, стараясь разгадать замысел немецкого командования. Для чего стянули немцы сюда войска?

— Все ясно, — говорит Барабуля. — От Верхних Сосенок самый короткий путь к железнодорожному разъезду. Последнее время немцы навезли туда кирпича, цемента и строительного леса. Они собираются что-то строить на разъезде.

— Что-то?… — бормочет Мозольков. — Это каждому дураку ясно, что будут строить, а вот что? Щепицин, разберись, что немцы замышляют там, на разъезде.

— Есть, товарищ командир. Сейчас отправлю разведчиков.

Получая приказания, начальник разведки, кадровый командир, окончивший училище накануне войны, принимает положение «смирно» и всегда торопится выполнить. Мозолькову по душе его подтянутость, строевая выправка, короткие военные доклады, но он постоянно охлаждает его порывы.

— Подожди, не торопись, лейтенант. Ты слушай и зарубки делай в памяти, что к чему.

Подопрыгора оторвался от карты.

— Кондрат Степанович, разрешите, у меня мнение есть.

— Давай выкладывай свое мнение, послушаем. — Мозольков морщится, вытягивая ноги. — Вот проклятущие, так ломят, на одном месте не усидеть…

— Немецкий гарнизон, — докладывал Подопрыгора, — надо уничтожить, пока немцы еще не осмотрелись, что к чему. Налететь ночью и покончить с ним.

— Правильно, Иван Михайлович, — подтверждает Мозольков, — пока они не вросли в землю да дзотов не успели понастроить, надо с ними покончить. Итак, принимаем решение: уничтожить завтра ночью гарнизон в Верхних Сосенках. Сутки на подготовку. План операции составить Подопрыгоре, Барабуле и Гаевому. Разведку обеспечить Щепицину. Иван Михайлович, поручаю тебе провести операцию.

— Слухаю, провести операцию, — встал Подопрыгора.

В летнее время да и ранней осенью Кондрат Мозольков сам водил партизанский отряд в бой, но с того времени, как начались дожди и похолодало, он часто возлагал эти обязанности попеременно то на Подопрыгору, то на Барабулю. Сам Мозольков не принимал последнее время участия в бою, но ни одна операция партизанского отряда не проводилась без его ведома, как и сама разработка плана.

Подопрыгора, Барабуля и Гаевой засели тут же за разработку операции по уничтожению немецкого гарнизона в Верхних Сосенках, а Щепицин занялся разведкой.

В обед Подопрыгора, Барабуля и Гаевой пришли в землянку Мозолькова докладывать план ночной операции. Кондрат Степанович лежал. Только что партизанский лекарь-старичок натер ему ноги мазью, и в землянке остро пахло бензином.

— Хлопцы, предупреждаю, спичек не зажигать и не курить, а не то сгорим, — кряхтел, ворочаясь на постели, Мозольков.

— Как, боль утихла? — спросил Гаевой.

— Полегче стало. Горят, как в огне. Ну, кто из вас будет докладывать? Ты, Подопрыгора, или Барабуля?

Барабуля сказал:

— Раз он на Верхние Сосенки поведет людей, пусть он и докладывает.

Подопрыгора потеребил бородку, крякнул и, подсев ближе к карте, стал докладывать план ночной операции.

3

Вернувшись от Мозолькова, Подопрыгора уточнил задачи своим командирам. Затем проверил оружие, снаряжение бойцов-партизан и боеприпасы, отпущенные на эту операцию. С наступлением сумерек вывел отряд и стал продвигаться двумя колоннами по лесным дорогам. Когда отряд подошел на расстояние километра от деревни, Подопрыгора выслал разведку для выяснения обстановки, а роты Гаевого и Ковалева залегли в укрытиях и замаскировались.

В зимнюю морозную ночь тишина стояла необыкновенно чуткая. На возвышенности чернели дома Верхних Сосенок с редкими, тусклыми огоньками. До слуха партизан доносился чей-то грубоватый смех и переливчатые мелодии губной гармошки.

Бойцы-партизаны курили осторожно, в рукав, и переговаривались между собой. Вскоре возвратились разведчики. Они сообщили, что немцы разбрелись по домам.

— Отставить разговоры! — командует Подопрыгора. — Гаевой, веди группы вон до тих кустов, а дальше — по-пластунски. Понятно?

Группа партизан вместе с Гаевым исчезла, будто растворилась во тьме.

Прошел час. Бойцы роты Ковалева основательно промерзли. Они постукивали обувью, стараясь согреть озябшие ноги.

— У меня такое чувство, будто я вмерз в землю, — говорит один.

— Да, холодище собачий. Не знаю, как я буду стрелять, пальцы не сгибаются.

— Потерпите, товарищи, сейчас начнем, — подбадривает Ковалев, — отвлекайте себя и думайте, что лежите не на снегу, а на лежанке…

— И с молодкой под боком, — стуча зубами, подшучивал другой партизан.