Големикон

Никогда еще на Прасфору не давило так сильно, а тут вещи вокруг словно бы сговорились: давило растущее напряжение, давил грохот ног шагающих големов, давили собственные свинцовые установки в голове, словно налившиеся мраком и ставшие еще тяжелей, давили, наконец, высокие потолки и своды горного Хмельхолма, в первый приезд – столь головокружительные, а теперь абсолютно иные, падающие на сознание непомерным весом.

Прасфора влегкую, но все равно с опаской, миновала големов. Как всякий житель семи городов, Попадамс знала, что глиняные истуканы вообще не могут ни чувствовать ее, ни даже обращать внимания: как такового и внимания-то у них нет. Девушка всегда гадала, как тогда они вообще ориентируются в пространстве – потом кто-то объяснил ей, что големы видят лишь нечеткие магические силуэты. Почти как пресловутые гомункулы, воспринимающие мир комплексом магических следов, или собаки – фейерверком запахов. И вот сейчас все восприятие этой… армии – словно даже на ум Прасфоре отказывалось приходить – направлено было явно на другую задачу.

С большим трудом сосредоточившись, Прасфора двигалась по опустевшему залу – опустевшему настолько, что обычные шаги ее гремели погромче големов. В этой неестественной тишине голем Анимус под лестницей одиноко взирал в пустоту, уменьшаясь по сравнению с исполинскими сводами.

Плана у Попадамс как такового не было – что вообще можно придумать, когда не знаешь, чего ожидать? Но заднего хода давать уже не хотелось, куда теперь денешься, раз хотя бы маленький маячок возможности – перед Прасфорой он горел даже в самые понурые и туманные дни – светится бледно-желтой надеждой где-то вдалеке. Может, что-то, да и выйдет?

Девушка знала только, что ей снова нужно вниз – жуткие черепа невероятным образом тянули к себе, хотя при одной мысли о них Прасфоре хотелось убежать, забиться в темный угол и свернуться клубком. А еще там был… скелет той драконихи, что она не смогла спасти.

Прасфора чувствовала, что все решится там – и шла.

Наверняка, в горном Хмельхольме был сто и один другой спуск, ведущий под землю, в нужное место – но девушка помнила только один, через кладбище големов, сейчас, видимо, опустевшее. И от этого почему-то становилось еще страшнее.

Взгляду было не за что уцепиться, деталей не хватало, и такое огромное пустое пространство размылось, словно вода смешалась с краской. Попадамс просто шла на автомате – хорошо, что еще не забыла дорогу до кладбища. И тут внимание ее – совершенно случайно – привлекла маленькая фигурка, сидевшая у колонны. Взгляд сперва схватился за нее просто так, по инерции.

И только позже Прасфора увидела, что это Тедди. Курс ее тут же сменился.

Подойдя ближе, девушка подумала, что мальчик плачет – но тот просто сидел, смотря в пустоту. При этом моментально заметил Прасфору и проговорил, не поворачивая головы:

– Это началось, да?

Ответ, в принципе, не требовался, но зачем-то Попадамс сказала:

– Да.

– Я боялся, что пол уйдет из-под ног, – вялым голосом будто бы оправдался за полугоризонтальное положение Тедди-Теодор. – А потом он вроде действительно стал уходить…

Тедди Тминн не боялся – это было видно по глазам, слышно по голосу и, в конце концов, просто ощутимо. Просто… не понимал, что происходит и что делать дальше. В голове не укладывался этот новый кусочек реальности, который хотелось выдрать, смять и выкинуть прочь. Прасфора молча смотрела на мальчика и все больше ловила себя на мысли, что будто бы стоит перед зеркалом, смотря на свое отражение – она тоже не понимала, как быть. Как быть, если она – просто Прасфора, не мэр Кейзер и кто-нибудь еще. В такие моменты все слова и попытки Альвио доказать обратное – мол, все у тебя получится – казались колючим сорняками, не только засорявшими сознание, но и ранящими его до крови.

Прасфора и так постоянно резала себя до крови, гуляя по свинцовым ножам комплексов и разбивая голову о непомерные задачи. Правда потом просто вытиралась и шла дальше.

Резко вернувшись в настоящее, девушка присела на корточки – с трудом, ноги не хотели гнуться.

– Иди на кухню, – на последнем слове Попадамс вздрогнула. – Тут нечего делать.

– А как вы?

– Справлюсь как-нибудь, – призналась она. – Не в первый раз. Хотя сомневаюсь, что в этот раз удержу целое небо.

И она пошла, с каждым шагом все сильнее и сильнее заглушая внутренние блокировки, зажимавшие уверенность в непосильные тиски – заглушала до боли барабанных перепонок.

На ворота кладбища с изображениями големов смотреть не было никакого желания, но идти с закрытыми глазами – тоже не вариант. Попадамс просто вздохнула – и расслышала шаги за спиной.

– Я провожу вас, – на ходу объявил запыхавшийся Тедди-Теодор. – До того места, куда вам надо.