Голод Рехи (СИ)

С ним говорил король, который напоминал изможденную тень в побитых молью мехах. Мантия не спасала от хлада, шедшего изнутри. Тень обреченности нависла над его челом, которое еще венчала корона. Уже на следующее утро эта высоколобая голова могла откатиться из-под топора. Неизбежность прошлого не позволяла Рехи ободрять нежданного собеседника.

— Значит, сбылось пророчество Стража Мира. Значит, не просто так посещали его видения в бреду, — вздохнул король, устало закрывая ладонями лицо. Он не страшился пришествия темных гонцов, когда реальность пугала больше призраков.

— Король, послушай, спасай Мирру! Бегите через старый акведук, там есть выход из Бастиона! — воскликнул Рехи, когда осознал, что ему отвечают, что он говорит не с пустотой. Но именно в тот миг раскрылись двери, и в зал вошел понурый воин с перебинтованной головой. Король встрепенулся, и смутный образ пришельца из будущего исчез для него. Рехи узрел, как собственные руки вновь покрыла дымка прозрачности.

— Будь прокляты предатели-эльфы, будь прокляты наемники-пираты. Конечно, их перекупил ваш брат. Они хотя бы поплатились, когда затонули корабли, — измученно прорычал воин, наверное, один из полководцев разбитой армии. Следом за ним влетел жрец в бордовом, один из членов совета. Ныне его яркое одеяние плохо скрывало пятна крови и копоти. Он едва стоял на ногах, говоря спекшимися губами:

— Ваше Величество, Храм Надежды сожгли дотла.

Король вздрогнул и сдавленно охнул:

— Внутри кто-то был?

— Да. Немало несчастных горожан. Они укрылись за толстыми стенами, надеясь на милость Деметрия, — отозвался виновато жрец. Но ведь не он заваливал двери и поджигал сено под окнами, не он равнодушно слушал крики задыхавшихся людей.

Рехи отчетливо вспомнил недавно виденный собор. И вновь в нем поднялась волна злости при мысли о равнодушии Митрия.

— Лучше бы помолились Двенадцатому. А, впрочем, он оставил нас так же, как Деметрий… — зло бросил раненый полководец. Король же бессильно раскинул руки, отрешенно говоря:

— За что? Неужели то, что творит мой брат — это божья воля? С нами был Страж Мира, мы не могли проиграть. Двенадцатый, за что ты меня наказываешь? За что терзаешь?

Он поднимал глаза к мучительно знакомому куполу, по которому уже змеилась сеть трещин.

«Ну что, Двенадцатый, что ты сейчас еще покажешь? Через столько-то времени?» — зло спрашивал Рехи, пропитываясь болью проигравших. В минуты путешествий по прошлому он забывал о своем теле в настоящем. Лучше бы так он и провел целый год, но, как назло, видение настигло только теперь. Похоже, Двенадцатый действовал заодно с Саатом. А раз так, чего они оба ждали? Достаточной степени отчаяния нового Стража Мира? Было похоже на то.

В зал вбежали новые фигуры, и вместе с ними влились расплавленным железом отблески зарева новых пожаров.

— Они прорываются! Бой идет на подъемном мосту! — прокричали новые горцы, и король вскочил с места, заламывая руки. Командовал не он, а все тот же раненый полководец:

— Закройте ворота!

— Это все Страж! Это он потопил все наши корабли! Как мы уйдем без кораблей? Куда? — причитал жрец в багряном.

— О, Двенадцатый! Спасти нас может только чудо! — стонал король. — Где Мирра, где дочь моя? Я должен быть рядом с ней! Я должен увести ее!

— Правильно! Уводи-уводи! Как ушла Лойэ! — поддакивал Рехи, думая: «Неужели я спасу их? Неужели послушают?» Но его больше никто не замечал в поднявшейся суете.

— Где и обычно: у изголовья, — ответили королю.

Заветное слово. Где же еще быть Мирре в самый темный час. Только с тем, кто не смог их спасти, только с тем, кого она любила. Сколько же прошло времени между ранением Стража и последним броском неприятеля? Явно меньше года, как прикидывал Рехи. Теперь он напрягся всем телом, следуя за королем. Где-то в покоях лежал умирающий лиловый жрец. В нем крылся ответ о грехе Двенадцатого. Наверняка же! Иначе нельзя! Рехи ждал роковой встречи.

Но Мирра выпорхнула испуганной птицей на пути к башне умирающего жреца. Принцесса исхудала не меньше короля, белоснежное платье потускнело и покрылось сажей, а на осунувшемся лице остались только лихорадочно блестящие глаза.

— Отец! — вскрикнула она, в отчаянии кидаясь к королю. — Башня горит, мы должны вытащить его!

— Поздно, дитя мое, поздно! Надо уходить!

— Куда, отец, я не брошу его! — срывающимся голосом возопила Мирра.

— Надо уходить, он все равно не жилец! — проревел король и начал твердить утешительную ложь: — Мы укроемся у наших союзников на островах, а потом соберем новую армию…

— Давай, беги! Уводи ее! — заклинал Рехи, когда король решительно схватил дочь за руку. — К акведуку! Если у вас есть на островах союзники, то бегите к ним! Ну, вперед! Бросайте лилового, он все равно сбрендил! Мирра, брось его, как бросила меня Лойэ. Бросай, говорю! Возможно, вы измените будущее, если спасетесь!