Голод Рехи (СИ)

«Если лиловый все это время давал мне подсказки, почему я не должен узнать, в чем причина падения мира? Не сходится! Ну же, покажи, в чем истинная причина Падения! Покажи, кто бы ты ни был!» — потребовал Рехи, но в то же мгновение жуткий сон прервался.

========== Голод бессилия ==========

Рехи вылетел из сна и выпал посреди коридора. Ладони и нос ободрались о шершавый камень. За спиной хлопали створки раскрытых дверей тронного зала, возле которых лежали оглушенные стражники.

«Как это так? Такое длинное видение и за такое короткое время? То ли время замерло, то ли я путешествовал в прошлое. А как? Через линии? Хотя сейчас не важно, я свободен и еще могу сражаться», — подумал Рехи, осторожно поднимаясь на локтях, пробуя свое тело как заржавленный старый механизм. Затем он без сожалений выпил досуха марионеток Саата, подарив им вечный покой. Смерть от клыков вампира выглядела более милосердной, чем долгое истязание в клейкой слизи на стене.

По жилам и конечностям разлилось несравненное тепло. Голод отступил, перестал мучить, как жадный паук. Только линии больше не тянулись под пальцы. Они вновь сторонились Стража. Нет, не Стража — вампира. «Как голод связан с моей силой? Как измождение связано с линиями? Неужели я не должен был сейчас пить кровь?» — растерялся Рехи, когда ему не удалось пробить стену, подобно лиловому жрецу из видения. Он неуверенно застыл на пару минут, но ничего не происходило. Линии вокруг колыхались черным лесом и не желали подчиняться. Сквозь их перешептывание проступало потрескивание редких факелов да доносились отдаленные шаги караулов.

«Ладно, если я сейчас не Страж, поиграем в пустынного эльфа на охоте», — заключил Рехи, скрываясь от преследователей. Он достаточно изучил замок за время своих видений о прошлом и попыток побега в настоящем.

Покойный король что-то говорил про тайный ход, который разведал его вероломный брат. Три сотни лет назад некий лаз не помог спастись, перекрытый врагами. Но, возможно, именно теперь он бы выпустил на родимую пустошь. Рехи примерно помнил, о какой части замка шла речь. Туда и направился в последней надежде на спасение.

Наевшись крови, он передвигался стремительно и бесшумно. И даже неудобный балахон не мешал. К тому же он захватил у убитых стражников мягкие сапоги из кожи ящера и два коротких кинжала. Хотя вряд ли клинки помогли бы против мощи верховного жреца. Приходилось уповать на скрытность.

Рехи зажимал себе рот, чтобы тише дышать. Ему мнилось, что закопченные стены слышат бешеный стук его сердца. За год бездействия он отвык от сражений, за что страшно злился на себя. Не такого Рехи он помнил всю жизнь, не так себя описывал другим. Никогда у него не тряслись поджилки, никогда живот не сводило спазмами во время сражений. Но ныне дух захватывало от предвкушения. Возможность сбежать с каждым шагом выглядела все более реальной. И страх ее потерять проходил резями вдоль желудка. Или, может, не желала перевариваться свежая кровь: слишком он отвык от сытости. Свыкся с головокружением и слабостью изможденного отшельника. Но ныне предпочитал судьбу воина, когда пробирался теми же коридорами, которые видел в чужом сне.

Временами картинки разных времен накладывались друг на друга. На почерневших стенах возникали свежие брызги крови, на грязном выщербленном полу чудились силуэты растерзанных тел. Рехи тряс головой и шел дальше. Даже трупы почивших три сотни лет назад служили ему ориентиром.

«Вот здесь и подняли на пики короля», — точно отметил он, когда дошел до развилки нескольких коридоров. Сверху маячила обвалившаяся галерея, откуда во время штурма метко стреляли подлые лучники. Из другого ответвления вскоре выкатился отряд наемников. А дальше пришел конец королевству вместе с его правителем и наследницей. Грустный ориентир.

Рехи остановился, соображая, куда направляться. Эта часть замка выглядела наиболее пострадавшей во время войны, но Рехи-то уже знал, что именно здесь буйствовал один лиловый жрец. Отголоски его отчаяния до сих пор пронзали обнаженную трепещущую душу. Как странно — все это не имело отношения к пустынному эльфу, но отчего-то он разделял чужое бесконечное горе. Молчаливые камни рассказывали ему историю минувших времен. В груде булыжников и свернутых балок он узнал уничтоженные покои, в которых смерть настигла несчастную Мирру. Более светлая кладка в стене свидетельствовала о заделанной не так давно дыре, очевидно, оставленной взрывом кровавых линий. Все в тот день, все тогда.

Рехи надеялся, что не присоединится к сонму этих скорбных призраков, танцующих скелетов в страшном саду Двенадцатого Проклятого. Если уж сон о прошлом посетил его в самый ответственный момент побега, значит, в этом содержалась какая-то цель. Он так и не узнал ответов насчет лилового и Двенадцатого, так и не мог подсказать Митрию, почему его универсальное оружие не работает. Зато для себя нашел нечто полезное.