Голод Рехи (СИ)

В те жуткие мгновения образ возлюбленной распадался на сотни искаженных отражений. Она представала то светлым гением, потому что не забыла о нем даже спустя год неизвестности. То темной силой, упивающейся властью, ведь она послала небольшой отряд на верную гибель. Она же видела, как опасен Бастион, она же сама едва сумела вывести группу сопротивления.

Обострившиеся яркие черты померкли, начали распадаться и отдаляться. Лойэ вновь делалась далекой и недостижимой. Но Рехи упрямо полз к выходу, уже ничего не видя. Он углублялся в дымную завесу, едва хватая горячий душный воздух у самого пола.

«Еще немного… Еще чуть-чуть! Думали, запалите один выход из норы, так я к другому вернусь? Нет! Только вперед! Вперед, если вы еще не хотите меня пристрелить!» — думал ожесточенно Рехи, предполагая, что за ним по-прежнему следят. Тайный ход давно уже разведали нынешние обитатели дворца. Следовало догадаться. Его в очередной раз губила слепая надежда.

Лойэ и Санаре еще повезло, что никто не трогал их пещеру. Отряду же — нет. И Рехи удача оставила еще год назад. Теперь он потерял веру в спасение, но не останавливался, готовый сгинуть в дыму. Зато непобежденным, зато свободным. Он двигался на четвереньках, рывками, как зверь с копьем в боку. Дым сгущался, лишая всех органов чувств, вызывая удушающий кашель. Воздуха отчаянно не хватало, дым напоминал песок. Так же остервенело скреб в горле, набивался в ноздри и разъедал глаза. Но не меньше прожигало изнутри нарастающее отчаяние. Рехи рассчитывал, что вскоре уткнется лбом в тлеющую баррикаду из камней и подожженных балок, но наткнулся лишь на чьи-то неприятно пахнущие пальцы и ногти, торчащие из открытых сандалий.

— Правильно, целуй ноги своему господину, — донесся сверху глумливый голос. — Поползал, червячок? Вот и хватит.

— Тварь! — прорычал Рехи, вскочив с места. Никакого костра и дыма не оказалось: все создала иллюзия черных линий. Саат все-таки пророс гибельными корнями через все щели и закоулки крепости. Он стоял спокойный и непоколебимый посреди наглухо заваленного тайного хода.

— Я знал, что за тобой кто-то придет. Долго же они тянули. Что ж… Могли бы подпитать меня. Но кое-кто намеренно собрал отряд из одних полукровок.

— Ты убил их! Ты убил! — ревел Рехи, размахивая кинжалами перед носом Саата. Если бы только дотянуться. Если бы только сорвать маску самодовольства, обнажить образину чудовища, чтобы показать ее молчаливо внимающей толпе. Хотя толку-то? Если у них своих мозгов не осталось. Но в те минуты Рехи не думал о жителях Бастиона, его сжигал гнев за бессмысленную гибель маленького удалого отряда.

— Пытался сбежать? Значит, настало твое время быть приклеенным к стене! — прошипел Саат, выкручивая руки. Рехи болезненно застонал: плечевые суставы медленно вывихивались под действием черных линий. Вновь они опутали и сдавили слабое тело, лишая оружия и способности двигаться.

«Зачем я видел сны о прошлом? Зачем сбегал сейчас? Все зачем… Все только для игры Саата? Этого монстра? А что если миром всегда правили монстры? Чем особо отличался брат того короля? Ну, без жвал был, разве только», — подумал Рехи, погружаясь в кошмар наяву.

От очередных потрясений он постепенно начинал бредить. Саат медленно нес его куда-то сквозь тайный ход, толкая по воздуху перед собой. А Рехи вновь не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Где-то, звякнув, ударились о пол выпавшие из безвольных рук кинжалы. С каждым шагом оставались позади застывшие в неестественных позах тела несчастных ребят из отряда. Неизменно маячила ухмыляющаяся красивая маска на морде чудовища. От кого он скрывался? Не от себя ли самого? Почему старательно прятал свое уродство? За год Саат переел мозги у всего ордена, почти никого не осталось из по-настоящему живых, чтобы опасаться раскрыть свою истинную природу.

— Ты окончательно превратился в монстра, — прошипел Рехи, как будто некогда считал кем-то иным эту вероломную тварь. С самого первого дня в Бастионе привкус фальши и разложения сопровождал Рехи. Застарелые брызги крови не стирались с испорченных фресок. Здесь началось Падение, здесь обосновался проклятый культ. И здесь губили последнего Стража Мира.

— Нет! Я выполняю свою великую миссию! Я поедаю этот мир, чтобы свести воедино начало и конец. Я его начало! И я стану его концом! — торжествующе провозгласил Саат, выходя из тайного хода. Следом за ним черными тенями вылетел отряд лучников. Стена затворилась, навеки запечатывая внутри пять тел. Тайный ход превратился в склеп.

— Да кто тебе сказал такую ересь? Пожрать мир… — прохрипел Рехи.

— Никто! Я знал всегда! Я видел в линиях! — всплеснул холеными руками Саат. Он смеялся, щелкая жвалами. Вместе с одним ртом, кажется, заходились хохотом пасти-жабры на боках.

— В черных, чтоб их! В черных линия, которые только лгут! — отметил шепотом Рехи. Он отвечал, чтобы сохранить остатки самообладания, чтобы не закричать и не заплакать от досады прямо перед злейшим врагом.

— Да как ты смеешь! Ничего, скоро ты тоже станешь частью меня, — возмутился Саат, но расплылся в хитрой ухмылке.