Голодные кости (СИ)

Им приходилось разговаривать. Вынужденное молчание тяготило Сору — находясь с ним в замкнутом пространстве, она начинала говорить сама. Болтала о чем угодно: о том, как росла в доме отца, о его подарках взамен любви, о смешной и нелепой привычке давать всем имена.

— Всем? Даже сверчкам? — насмешливо уточнил Райден.

В лучах закатного солнца его волосы, распущенные по плечам, отливали золотом, несмотря на мглу, поселившуюся в них. Сора недовольно фыркнула, поправляя ворот кимоно.

— Даже деревьям и растениям.

— И, скажем, как бы ты назвала то дерево? — прищурился Райден.

Он указывал на самого дальнего и массивного жителя сада — эноки, раскинувшего ветви над зарослями диких кустов.

— Кодай, — ответила она, не задумываясь.

Райден сдвинул брови, присматриваясь к кряжистому стволу, а затем усмехнулся.

— Подходит. Забавная привычка, Сора.

— А ты? — решилась спросить она. — У тебя есть какое-то увлечение? Или, может, странная особенность.

— В бою я отсекаю правый мизинец противнику. Так слуги императора узнают точное количество убитых мной.

Сора моргнула. Воздух в комнате потяжелел после этих слов. Против воли она представила поле, где трава окроплена кровью, кучу мертвых тел, жужжащих насекомых...

— Это шутка, Сора.

Вздох облегчения вырвался у нее из груди.

— Я думала, ты...

Она замолчала. Райден улыбнулся.

— Мне нет нужды помечать убитых. Император и так знает, на что я способен.

— Это тяжело — отнимать жизнь?

— Первый раз — да. Но последующие...

Он отвернулся и, склонившись, сорвал невзрачный полевой цветок, который смог вырасти возле досок энгавы и остаться доселе незамеченным.

— Потом становится все легче и легче.

— Ты сейчас ничего уже не чувствуешь, да? — печально произнесла Сора. — Убиваешь с холодным сердцем?

— Иногда мне кажется, что мое сердце давно умерло, — Райден смял бутон. — Только ты смогла напомнить мне о том, что оно когда-то у меня было.

От признания потеплело в груди. Стремясь скрыть неловкость, Сора перевела разговор в другое русло, начав расспрашивать о деревнях и местных жителях. Когда речь зашла про Маи, она сказала:

— Бедная. Ее племянница погибла так внезапно.

— Нечего было отправляться на поиски перстней. Мирай следовало быть готовой ко всему, — резко ответил Райден.

— Перстни? — наивно осведомилась Сора. — Те, что были у Рио, младшего брата основателя?

— Да. Несколько колец, весьма дорогих. С изумрудом, яшмой, рубином и аметистом.

Догадка больно кольнула Сору в области сердца. Перстень, что она нашла, принадлежал мужчине. И камень в нем был... Фиолетовый.

Но если кольца Рио находятся в поместье, то почему местные верят, что они затеряны в лесу?..

— Мирай всего лишь хотела хорошей жизни, — спрятав горечь за легкомысленным тоном, сказала Сора.

«А мне хочется просто жить», — едва не выкрикнула она. Дни, проведенные в постели, восполнили запас сил — и присутствие Райдена, благодаря которому ее не мучили голоса, тоже помогло.

Но этого было недостаточно.

— У нее была хорошая жизнь, — отрезал муж. — Пусть Мирай не ходила в шелках, главное богатство оставалось с ней — Маи. Но она не ценила этого.

— Как бы там ни было, не будем говорить о ней плохо, — примирительно отозвалась Сора. — Спасибо, что проводишь со мной время. Аюми вечно занята хлопотами...

По правде, иной раз Соре казалось, будто верная служанка избегает встреч и бесед с ней. Притворяясь, что девушкам нужна ее помощь, Аюми ускользала, отделываясь отговорками — на вопрос о странном поведении она лишь пожала плечами, сообщив, что ведет себя как обычно.

Во взгляде Райдена мелькнула жалость.

— Поместье меняет людей в худшую сторону. Я удивлен, что не изменилась ты.

— Не такая уж я и хорошая, — пробормотала Сора, вспомнив, как забыла отдать Аюми нефрит.

— Ты умная, раз догадалась про обереги. Милосердная. Не пожалела собственных украшений, — Райден подпер щеку кулаком. — Упрямая, раз пытаешься бороться с судьбой. Мне повезло с женой.

«Но ты ни разу не показал этого», — молча сверлила его взглядом Сора.

Райден держался на расстоянии. И дело крылось вовсе не в физической близости, которую он также избегал — иногда с его уст соскальзывали фразы, лишенные фальши, но Хаттори тут же вновь становился холодным, как камень.

— Как я могу поступить иначе? Не в моих правилах просто сдаться. Айко учила меня другому.

— Ты часто ее упоминаешь, — заметил Хаттори.

— Она заменила мне мать. Жаль, что она...

Сора осеклась. Конец фразы вертелся на языке, но озвучить его было бы кощунством. Конечно, ей бы хотелось, чтобы Айко была рядом — ее мудрости бы хватило, чтобы помочь воспитаннице выбраться из ловушки, в которую та угодила. Но знать, что она обрекла Айко на мучительное существование...

Нет. Хорошо, что Айко осталась в безопасности. Соре и так хватало чувство вины, что пожирало ее ежедневно из-за Аюми.

— Жаль, что она не приехала? —мягко уточнил Райден.

— Нет. Мне не жаль.

Взгляд Соры похолодел.

— И ты знаешь, почему.

Он отвернулся. Когда Райден наконец заговорил, его голос был глухим, словно доносился откуда-то из-под земли: