Читаем Голос блокадного Ленинграда полностью

…И снова хватит силувидеть и узнать,как все, что ты любил,начнет тебя терзать.И оборотнем вдругпредстанет пред тобойи оклевещет друг,и оттолкнет другой.И станут искушать,прикажут: «Отрекись!» —и скорчится душаот страха и тоски.И снова хватит силодно твердить в ответ:— Ото всего, чем жил,не отрекаюсь, нет! —И снова хватит сил,запомнив эти дни,всему, что ты любил,кричать: — Вернись! Верни…

Декабрь 1938

<p>Листопад</p>

Осенью в Москве на бульварах

вывешивают дощечки с надписью:

«Осторожно, листопад!»

В.Л.

Осень, осень! Над Москвоюжуравли, туман и дым.Златосумрачной листвоюзагораются сады,и дощечки на бульварахвсем прохожим говорят,одиночкам или парам:«Осторожно, листопад!»О, как сердцу одиноков переулочке чужом!Вечер бродит мимо окон,вздрагивая под дождем.Для кого же здесь одна я,кто мне дорог, кто мне рад?Почему припоминаю:«Осторожно, листопад!»?Ничего не нужно было,—значит, нечего терять:даже близким, даже милым,даже другом не назвать.Почему же мне тоскливо,что прощаемся навек,невеселый, несчастливый,одинокий человек?Что усмешки, что небрежность?Перетерпишь, переждешь…Нет, всего страшнее нежностьна прощание, как дождь.Темный ливень, теплый ливень,весь — сверкание и дрожь!Будь веселым, будь счастливымна прощание, как дождь.…Я одна пойду к вокзалу,провожатым откажу.Я не все тебе сказала,но теперь уж не скажу.Переулок полон ночью,а дощечки говорятпроходящим одиночкам:«Осторожно, листопад!»…

1938

<p>Тост</p>Летит новогодняя вьюга,сверкая, колдуя, трубя.Прибор запоздавшему другупоставим на стол у себя.И рядом, наполнив до края,веселую чашу вина,чтоб, в искрах и звездах играя,была наготове она.Быть может, в промерзшие дверинаш друг постучится сейчаси скажет: — За ваше доверье! —и чашу осушит за нас.Так выше бокал новогодний!Наш первый поднимем смелейза всех, кто не с нами сегодня,за всех запоздавших друзей.

1939

<p>" Мне старое снилось жилище, "</p>

Сестре

Мне старое снилось жилище,где раннее детство прошло,где сердце, как прежде, отыщетприют, и любовь, и тепло.Мне снилось, что святки, что елка,что громко смеется сестра,что искрятся нежно и колкорумяные окна с утра.А вечером дарят подарки,и сказками пахнет хвоя,и звезд золотые огаркинад самою крышей стоят.…Я знаю — убогим и ветхимстановится старый наш дом;нагие унылые веткистучат за померкшим окном.А в комнате с мебелью старой,в обиде и тесноте,живет одинокий, усталый,покинутый нами отец…Зачем же, зачем же мне снитсястрана отгоревшей любви?Мария, подруга, сестрица,окликни меня, позови…

Март 1939

<p>" На асфальт расплавленный похожа "</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия