Читаем Голос блокадного Ленинграда полностью

Я давно живу с такой надеждой:Вот вернется            город Пушкин к нам,—Я пешком пойду к нему, как преждеПилигримы шли к святым местам.Незабытый мною, дальний-дальний,Как бы сквозь войну обратный путь,Путь на Пушкин, выжженный, печальный,Путь к тому, чего нельзя вернуть.Милый дом с крутой зеленой крышей,Рядом липы круглые стоят…Дочка здесь жила моя, Ириша,Рыжеватая была, как я.Все дорожки помню, угол всякийВ пушкинских таинственных садах:С тем, кто мной доныне не оплакан,Часто приходила я сюда.Я пешком пойду в далекий ПушкинСразу, как узнаю — возвращен.Я на черной парковой опушкеПоложу ему земной поклон.Кланяюсь всему, что здесь любила, —сердце, не прощай, не позабудь!—Кланяюсь всему, что возвратила,Трижды — тем, кого нельзя вернуть.

31 декабря 1943

<p>Возвращение</p>

19 января 1944 года нашими

наступающими войсками Ле-

нинградского фронта были ос-

вобождены Петергоф, Красное

Село, Ропша. 24 января — го-

рода Пушкин, Павловск и дру-

гие…

Вошли — и сердце дрогнуло: жестокозияла смерть, безлюдье, пустота…Где лебеди? Где музы? Где потоки? —С младенчества родная красота?Где люди наши — наши садоводы,лелеявшие мирные сады?Где их благословенные трудына счастье человека и природы?И где мы сами — прежние, простые,доверчиво глядевшие на свет?Как страшно здесь!Печальней и пустыннейселения, наверно, в мире нет…И вдруг в душе, в ее немых глубинахопять звучит надменно и светло:«Все  те  же  мы:  нам  целый  мир                             чужбина,Отечество  нам  Царское  Село».

25 января 1944

<p>Наш сад</p>Ты помнишь ли сиянье Петергофа,дремучие петровские садыи этот влажный лепет, бред и вздохивсегда живой, хлопочущей воды?Так много было здесь тепла и света,что в городе зимою, в пору вьюг,все мнилось мне: а в Петергофе — лето,алмазный, синий праздничный июль.Молчи, — увы! Волшебный сад изрублен,мертвы источники с живой водой,и праздник человечества поругансвирепой чужеземною ордой.…Но  мы пришли  к тебе, земная радость,—тебя не вытоптать, не истребить.Но мы пришли к тебе, стоящей рядом,тысячеверстною дорогой битв.Пришли — и, символом свершенной мести,в знак человеческого торжествавоздвигнем  вновь,  на том  же самом  месте,Самсона, раздирающего льва.И вновь из пепла черного, отсюда,где смерть  и  прах,  восстанет прежний сад.Да будет так! Я твердо верю в чудо:ты дал мне эту веру, Ленинград.

26 января 1944

<p>Ленинградский салют</p>

27 января 1944 года Ленин-

град салютовал 24 залпами

из 324 орудий в честь полной

ликвидации вражеской блока-

ды — разгрома немцев под Ле-

нинградом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия