Читаем Голос из толпы. Дневниковые записи полностью

Дело в том, что любимица начальницы попросилась в дневную смену.

Работница отказалась.

– Ах, не прекратишь работу? Не поедешь домой?

– Не поеду. Не имеете права!

– Ну хорошо. Я тебе покажу права.

И вскоре перевела непослушницу на месяц в уборщицы. Пыталась та жаловаться, да разве найдешь на начальство управу? Не сведешь концы с концами. Покориться ей надо было с самого первого раза. Потерял – молчи, нашел – молчи. Так-то приходится жить!


Валя Зайцева идет по Невскому. Вдруг толкает подругу в бок, шепчет:

– Видела? Видела? Сейчас лейтенант прошел, я ему глазки состроила, кажется, заметил.

В трамвае снова толкает подругу:

– Вон, смотри, смотри: курсант вошел! (Рассказано Евгенией Речкаловой.)


– Маньке наш бригадир всегда самые лучшие наряды выписывает. Из баб она больше всех зарабатывает.

– Она спит с ним.

– Ну и что! Не со всякой бабой бригадир спать будет. Небось завидуешь ей. Как-никак лишние 100–200 рублей.

– Глупости говоришь. Какие же они у нее лишние? Она с бригадиром больше пропьет, чем заработает.


Кондукторша в трамвае взяла деньги и говорит: «Сдачи сегодня не положено». Улыбается, прячет деньги в сумку и билета не дает: «Ничего, так доедете».


Соседка у соседки ворует письма, читает их, заклеивает и снова кладет в почтовый ящик.

У матери есть дочка, мать радостно всем сообщает: «Мотька вышла замуж за солдата». Через месяц печально: «Мотька с солдатом разошлась» (оказывается, не записывались). Через несколько дней – опять радостно: «Мотька вышла замуж» и т. п. Солдат меняет солдата, за солдатом – рабочий, а Мотьке никак не найти своего счастья.


Немолодая уже одинокая женщина вроде бы нашла это счастье: дом, уют, муж. Но тот не хотел записываться, медлил. «Что тебе еще надо?» И вот женщина, счастливая, говорит ему: «У нас будет ребенок». – «Ступай отсюда!» – последовал ответ… Женщина повесилась.


Встречаю Суханова, выпускника отделения журналистики, перед распределением на газетную работу.

Спрашиваю:

– Куда хотел бы попасть?

– Куда Родина пошлет!

И дальше следует тирада в том же духе.

Противно. Лучше уж «честный» жулик.

Вот оно, наше поколение. На языке – одно, в душе – другое.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1. ИСТОРИЯ ТРЕХ КОМСОРГОВ

Вадим Кошкин

Вадим Кошкин намного старше большинства из нас. До университета он служил в армии, работал. На первом курсе его сначала избрали комсоргом нашей группы, потом – секретарем комсомольской организации курса. Скоро он стал заметной фигурой на факультете, прославился и как организатор, вожак молодежи, и просто как одаренный человек.

Привлекает в Вадиме его страсть к учению. Здорово знает языки. Зайцев спрашивает, как это будет по-итальянски или по-французски. Отвечает. Работает так: выписал из иностранного текста незнакомые ему слова, запомнил и нашел их в словаре, не заглядывая в тетрадь с выписанными незнакомыми словами. Потом так же на память поставил значения этих слов в тетрадь, теперь уже не заглядывая в словарь.

В ответах не быстр. Причем слушает обратившегося к нему с серьезнейшей миной на лице. Чуть склоняет голову и эдак сбоку смотрит на тебя, изредка потирая ладонью о ладонь и покачивая головой. Руки заносит высоко, почти на уровень плеча. Трет крепко, будто катает шарики грязи.

Если вопрос ему кажется глупеньким, отвечает столь же не спеша, твердо и рассудительно. Если очень глупый вопрос, не отвечает, не объясняет, не спорит, а как бы поддакивает.

Улыбка особенная – глаза особенные, масленые, тонут в веках, сияют из их щелок черными сливами. А щеки, как две груши, топырятся, и много веселых морщинок бежит от глаз, ото рта…

Записывает лекции по русской литературе сразу на французском. Записывает всего одно-два главных положения. Остальное время рисует квадратики и иные геометрические фигуры. Пишет карандашом, а потом переписывает чернилами в другую тетрадь.

В начале второго курса, минувшей осенью, Кошкин пустился в аферу, связанную со Стрелковой, оболгал ее и многих других, в общем чуть было не опутал ложью весь курс, пытаясь превратить доверившуюся ему молодежь в стадо баранов, и в конце концов был исключен из комсомола.

Не знаю подоплеки той шумной истории, но, думается, этому человеку доставляло несказанное удовольствие манипулировать людьми, вертеть ими как душе угодно, чтобы таким образом получать наслаждение от дарованных ему природой исключительных способностей.

Андрей Герваш

Избран комсоргом на первом курсе вместо В. Кошкина.

Одна из причин его общественной, так сказать, активности: чтобы по окончании ЛГУ дали хорошую характеристику и направили на престижное место работы. Когда-то готов был ноги лизать Кошкину. Кошкина теперь ему заменил Вербицкий (член партии!). Стоит Вербицкому вымолвить слово, как Андрей во всю прыть ему поддакивает. А другому надо потормошить Герваша за рукав, чтобы заметил, ответил… Видит, что теперь все против Кошкина, и сразу повернулся к нему на 180 градусов, смеется над теми, кто ныне защищает Кошкина.

Перейти на страницу:

Все книги серии Россия в мемуарах

Воспоминания. От крепостного права до большевиков
Воспоминания. От крепостного права до большевиков

Впервые на русском языке публикуются в полном виде воспоминания барона Н.Е. Врангеля, отца историка искусства H.H. Врангеля и главнокомандующего вооруженными силами Юга России П.Н. Врангеля. Мемуары его весьма актуальны: известный предприниматель своего времени, он описывает, как (подобно нынешним временам) государство во второй половине XIX — начале XX века всячески сковывало инициативу своих подданных, душило их начинания инструкциями и бюрократической опекой. Перед читателями проходят различные сферы русской жизни: столицы и провинция, императорский двор и крестьянство. Ярко охарактеризованы известные исторические деятели, с которыми довелось встречаться Н.Е. Врангелю: M.A. Бакунин, М.Д. Скобелев, С.Ю. Витте, Александр III и др.

Николай Егорович Врангель

Биографии и Мемуары / История / Учебная и научная литература / Образование и наука / Документальное
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство

Не все знают, что проникновенный лирик А. Фет к концу своей жизни превратился в одного из богатейших русских писателей. Купив в 1860 г. небольшое имение Степановку в Орловской губернии, он «фермерствовал» там, а потом в другом месте в течение нескольких десятилетий. Хотя в итоге он добился успеха, но перед этим в полной мере вкусил прелести хозяйствования в российских условиях. В 1862–1871 гг. А. Фет печатал в журналах очерки, основывающиеся на его «фермерском» опыте и представляющие собой своеобразный сплав воспоминаний, лирических наблюдений и философских размышлений о сути русского характера. Они впервые объединены в настоящем издании; в качестве приложения в книгу включены стихотворения А. Фета, написанные в Степановке (в редакции того времени многие печатаются впервые).http://ruslit.traumlibrary.net

Афанасий Афанасьевич Фет

Публицистика / Документальное

Похожие книги

100 знаменитых чудес света
100 знаменитых чудес света

Еще во времена античности появилось описание семи древних сооружений: египетских пирамид; «висячих садов» Семирамиды; храма Артемиды в Эфесе; статуи Зевса Олимпийского; Мавзолея в Галикарнасе; Колосса на острове Родос и маяка на острове Форос, — которые и были названы чудесами света. Время шло, менялись взгляды и вкусы людей, и уже другие сооружения причислялись к чудесам света: «падающая башня» в Пизе, Кельнский собор и многие другие. Даже в ХIХ, ХХ и ХХI веке список продолжал расширяться: теперь чудесами света называют Суэцкий и Панамский каналы, Эйфелеву башню, здание Сиднейской оперы и туннель под Ла-Маншем. О 100 самых знаменитых чудесах света мы и расскажем читателю.

Анна Эдуардовна Ермановская

Документальная литература / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Лаврентий Берия. Кровавый прагматик
Лаврентий Берия. Кровавый прагматик

Эта книга – объективный и взвешенный взгляд на неоднозначную фигуру Лаврентия Павловича Берии, человека по-своему выдающегося, но исключительно неприятного, сделавшего Грузию процветающей республикой, возглавлявшего атомный проект, и в то же время приказавшего запытать тысячи невинных заключенных. В основе книги – большое количество неопубликованных документов грузинского НКВД-КГБ и ЦК компартии Грузии; десятки интервью исследователей и очевидцев событий, в том числе и тех, кто лично знал Берию. А также любопытные интригующие детали биографии Берии, на которые обычно не обращали внимания историки. Книгу иллюстрируют архивные снимки и оригинальные фотографии с мест событий, сделанные авторами и их коллегами.Для широкого круга читателей

Лев Яковлевич Лурье , Леонид Игоревич Маляров , Леонид И. Маляров

Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное