Голос крови

Скалона «кололи» на следующий день, но выбить так ничего и не смогли. Видимо, он за это время успел собрать необходимую информацию, узнал, что интересует УБХСС, и на все вопросы Немченко отвечал коротко и односложно, повторяя, по существу, ответы Высоцкого: «Да, выступал, ибо без общения с людьми, без песен жить не могу! Приглашали обычно через посредника. Деньги? Иногда платили, но чаще всего пел за «спасибо». Как, например, последний раз в городке космонавтов. Мне позвонил Лонов, прислал машину, устроил после концерта банкет… Домой я вернулся только на следующий день. Естественно, с подарками — всякими там космическими безделушками. Но о деньгах речь и не заходила. А если бы и зашла, я бы наотрез отказался. Разве можно с друзей брать деньги? Не верите, позвоните Лонову. Вот вам его телефон… Дважды Герой Советского Союза врать не станет!»

Дело с левыми концертами закрыли, а старшего оперуполномоченного Евгения Немченко уволили по причине несоответствия занимаемой должности — гэбэшники, видимо, не простили ему хорошо подготовленную, но проваленную акцию против Высоцкого.

Скоков сперва это только предположил, но, когда Женя Немченко погиб в автомобильной катастрофе, он принял эту версию окончательно и бесповоротно, ибо случайностей в своей работе не допускал.

А Скалон… Скалон продолжал петь.

Скоков познакомился с ним в Колонном зале Дома Союзов, куда приехал вместе с женой на концерт, посвященный Дню советской милиции. В перерыве он заглянул в буфет и носом к носу столкнулся с Виктором Панкратовичем Можейко — следователем по особо важным делам прокуратуры СССР и… народным артистом СССР Львом Скалоном. Они сидели за столиком, оживленно беседовали и попивали коньячок — Скалон уже отпел свое в первом отделении и, видимо, позволил себя угостить.

— Вы незнакомы? — спросил Можейко, пожав Скокову руку.

— Я его знаю, — польстил гостю Скоков, — а он меня — нет.

— Тогда знакомьтесь, — рассмеялся Можейко. — Наш главный специалист по раскрытию убийств Семен Тимофеевич Скоков…

Скоков поморщился.

— Зачем человека пугаешь?

— Я не из пугливых, — улыбнулся Скалон. Улыбка у него была открытая, располагающая, но Скоков на это не купился: он давно выбросил в мусорную корзину карикатурный образ преступника, сформированный в мозгах советских людей средствами массовой информации: низкий лоб, маленькие злые глазки, бульдожья челюсть. Чаще бывало наоборот — хорошо сшитый костюм, безукоризненные манеры, приятная внешность.

— Чем занимаетесь, Семен Тимофеевич? — спросил Скалон после обязательного в таких случаях обмена любезностями.

Почти все дела у Скокова шли под грифом «совершенно секретно» — советскому человеку не полагалось знать, что в его стране ежедневно убивают, грабят, воруют, — поэтому рот у него, как говорится, всегда был на замке, а здесь вдруг не выдержал, разоткровенничался.

— Разбираю довольно сложное дело, — сказал он, ответив улыбкой на улыбку. — Погиб мой товарищ. Гаишники утверждают, что смерть наступила в результате автомобильной катастрофы, а мои сыскари считают, что это хорошо и заранее спланированное убийство. Вы его не знали?

— Кого?!

— Женю Немченко.

Улыбка на лице Скалона на секунду пригасла.

— К сожалению, знал. Он меня вызывал по поводу так называемых левых концертов.

— И вас тоже? — разыграв удивление, спросил Скоков.

— И меня, и Зыкину…

— А кто сегодня вас пригласил?

— Алексей Васильевич Редькин.

Этот разговор — не то двенадцатилетней, не то четырнадцатилетней давности — Скоков вспомнил сразу же, как только Решетов произнес фамилию Скалона, вспомнил и подумал: «А не тогда ли иуда Редькин собрал на Можейко компромат и затащил в свои сети? На чем же попался Можейко? Может, Скалон его мордой в грязь сунул? Очень интересная деталь… И связка великолепная: следователь по особо важным делам прокуратуры СССР Можейко — народный артист Советского Союза Скалон — заместитель министра МВД России Редькин. Редькин, правда, недавно выбыл из игры — в Бозе почил, но… связка осталась. Кто из них главный — Скалон или Можейко?»

Скоков чертыхнулся. Разобраться в данной ситуации довольно сложно: как определить, что собой представляет замазанный государственный чиновник — работает на группировку или сам руководит этой преступной группировкой?

— Скалон играл в карты?

Не ожидавший подвоха Решетов ответил утвердительно. Затем подумал и, усмехнувшись, добавил:

— Но никогда не зарывался.

— По маленькой играл?

— Да, в свое удовольствие.

— Понятно, — сказал Скоков. — А теперь, Вадим, постарайся вспомнить фамилии людей, с которыми Скалон играл в карты.

— Меня к столу не приглашали — в людской обедал, на кухне. — Решетов нервно покрутил державшуюся на одной нитке пуговицу и, подумав, оторвал ее и спрятал в карман. — А вот как помочь вам — знаю.

— Ты не мне поможешь — своим друзьям.

— Но у меня условие, — сказал Решетов, не обратив на реплику Скокова абсолютно никакого внимания.

— Выкладывай.

— Я назову вам фамилию человека, который довольно часто играл с Быком и прекрасно знает круг его знакомых, если вы дадите мне слово…