Голос монстра

Бабушка просто молча вела авто. Не исключено, что она вообще не собиралась с ним больше разговаривать.

– Как она вчера себя чувствовала? – спросил Конор. После ухода монстра он прождал еще долго, но уснул все-таки раньше, чем вернулась бабушка.

– Да так же, – сухо бросила она, неотрывно глядя на дорогу.

– Новое лекарство помогает?

Она долго не отвечала, и Конор уж было подумал, что она вообще не ответит, и собирался повторить свой вопрос, как она произнесла:

– Еще рано судить.

Пока Конор молчал, они успели проехать несколько улиц. Потом он спросил:

– Когда она вернется домой?

На этот вопрос бабушка так и не ответила, хотя до школы оставалось ехать еще целых полчаса.

Попытки сохранить внимательность на уроках провалились. Но это, опять же, ничего не меняло – никто из учителей все равно ни о чем Конора не спрашивал. И никто из одноклассников. Пришло время обеденного перерыва – а значит, закончилось очередное утро, в которое он не обмолвился ни с кем ни единым словом.

Он сидел в дальнем углу столовой в полном одиночестве, перед ним стоял нетронутый обед. В помещении было невероятно шумно – оно полнилось громкими звуками: это кричали, галдели, ссорились и смеялись одноклассники. Конор изо всех сил не обращал на все это внимания.

Монстр вылечит ее. Конечно, вылечит. Зачем еще ему являться? Никаких других объяснений не было. Монстр приходил к нему в обличье дерева-целителя, того самого дерева, из которого готовят мамино лекарство – так какие еще могут быть причины?

Пожалуйста, подумал Конор, уставившись на по-прежнему полный обеденный поднос. Пожалуйста.

Кто-то подошел с другой стороны стола и с силой ударил по подносу обеими руками – и апельсиновый сок выплеснулся прямо Конору на колени.

Конор вскочил – но поздно. Сок залил колени, стал течь по ногам вниз.

– О’Мэлли обмочился! – уже кричал Салли, а Энтон покатывался со смеху у него за спиной.

– Вот! – воскликнул Энтон, смахивая на Конора лужицу со стола. – Тут еще осталось!

Гарри стоял между Энтоном и Салли, как обычно, скрестив руки и пристально глядя на Конора.

В ответ Конор тоже неотрывно смотрел на него.

Они оба не двигались так долго, что Салли и Энтон попритихли. На этом соревновании по гляделкам им стало неуютно, и они гадали, что Гарри будет делать дальше.

Гадал и Конор.

– Думаю, я тебя раскрыл, О’Мэлли, – наконец сказал Гарри. – Думаю, я понял, чего ты хочешь.

– И сейчас твое желание сбудется, – сказал Салли. Они с Энтоном захихикали и хлопнули друг друга по рукам.

Боковым зрением Конор не видел ни одного учителя – выходит, Гарри улучил момент, когда можно подойти к Конору незаметно.

Конор был совсем один.

Гарри сделал шаг вперед, он по-прежнему сохранял спокойствие.

– Вот самый сильный удар на свете, О’Мэлли, – сказал Гарри. – Вот самое худшее, что я могу с тобой сделать.

И он протянул руку – будто бы приглашая пожать ее.

Он действительно приглашал пожать ее.

Конор среагировал почти на автомате: тоже вытянул свою руку и пожал ладонь Гарри раньше, чем успел осознать, что делает. Они пожимали друг другу руки, как два бизнесмена после деловой встречи.

– Прощай, О’Мэлли, – сказал Гарри, глядя Конору в глаза. – Больше я тебя не вижу.

Затем он отпустил руку Конора, отвернулся и ушел. Энтон и Салли, судя по их виду, смутились еще больше, но через мгновение отправились за ним.

Никто из них не оглянулся на Конора.

На стене столовой висели большие электронные часы, купленные примерно в семидесятых, – тогда они считались последним технологическим достижением, и их до сих пор не заменили на новые, хотя они были старше мамы Конора. Конор смотрел, как Гарри уходит, уходит и не оглядывается, уходит – и все, проходит мимо электронных часов.

Обед начался в 11:55 и должен был кончиться в 12:25.

На часах 12:06.

Слова Гарри эхом отдавались в голове Конора.

«Больше я тебя не вижу».

Гарри все уходил, не нарушая своего обещания.

«Больше я тебя не вижу».

Теперь часы показывали 12:07.

– Пришло время третьей истории, – сказал монстр за его спиной.

Третья история

– Жил когда-то человек-невидимка, – начал монстр, а Конор все не сводил глаз с Гарри, – который устал от того, что его никто не видит.

Конор пошел.

Пошел за Гарри.

– Он был не то чтобы совсем невидимый, – сказал монстр, следуя за Конором. Казалось, пространство вокруг них вдруг принялось стремительно сужаться. – Просто люди привыкли его не замечать.

– Эй! – крикнул Конор. Гарри не обернулся. Салли и Энтон тоже, хотя они все посмеивались, пока Конор нагонял их.

– А если тебя никто не видит, – сказал монстр, тоже увеличивая скорость, – то существуешь ты на самом деле или нет?

– ЭЙ! – громко крикнул Конор.

В столовой повисла тишина; Конор и монстр все быстрее нагоняли Гарри.

А он так и не обернулся.