Голос моря

Затем Мухиддин поведал ей, что в его магазине собраны книги со всего света и эта коллекция претендует на мировую мудрость, на понимание смысла жизни. Авторы ищут самое главное слово на планете.

– И оно сущет? Его нашли? – безоговорочно поверив наставнику, спросила девочка.

– Существует, – поправил ее Мухиддин.

– Правда?

– Нет, я имел в виду: скажи правильно – существует.

– Существует, – послушно повторила ученица и направилась к помещению, заставленному книжными стеллажами.

Мухиддин склонил голову набок, прислушиваясь, потом вздохнул.

– Lini? – «Когда?» – прошептала Аяана.

Но наставник велел найти ответы на все вопросы в тишине.

Ученица вернулась и на следующий день, и на следующий. Спустя два месяца она уже торопилась в дом Мухиддина с утра, чтобы поделиться впечатлениями о прочитанной накануне истории, персонажей которой воспринимала как друзей и хвасталась ими, как живыми.

Аяана жадно проглатывала любую предложенную книгу.

– Где мы находимся? – однажды спросил Мухиддин девочку, показывая на потрепанную карту.

– Не знаю.

Он ткнул пальцем в их местоположение, и Аяана завороженно уставилась на изображение, где остров со всеми людьми – целый мир для нее – мог уменьшиться до размеров одной точки.

– Пате, а на нем расположены поселения: Пате, Фаза, Сию, Кизингитини и Шанга, – отчетливо произнес Мухиддин.

Жажда знаний ученицы подстегивала и его самого, заставляла заранее готовиться к урокам и открывать многие вещи заново: основы классической математики, географии, истории, литературы, астрономии, а также вспоминать языки и наречия: суахили, английский, разговорный португальский, усвоенный на одном корабле, арабский, староперсидский и гуджарати. Аяана без конца выспрашивала о море, желая знать всё, в особенности как читать настроение океана. Однажды в пятницу она взяла атлас, чтобы вновь отыскать свое место в мире, но не обнаружила на карте точки с названием «Пате». Даже коричневый или зеленый оттенок не намекали на то, что среди синих вод существует суша. Девочка тут же заинтересовалась, каким образом что-то может стать невидимым.

Мухиддин рассказал, что крупнейшие горы на планете прячутся под океанской толщей, незаметные глазу. Аяана удивленно расширила глаза и ненадолго задумалась, после чего спросила:

– А где была я до того, как родиться? Тоже на дне моря?

– Где-то, – ответил Мухиддин, стараясь не рассмеяться.

– А где это «где-то»? – уточнила она, а когда наставник приложил палец к губам, прошептала: – В тишине?

Мужчина едва не расхохотался, но она настаивала:

– Так где же?

– Тсс, – призвал он к молчанию.

И только позднее рассказал, что «где» – очень странная вещь. Ее лучше познавать на собственном опыте. И никогда, ни за что нельзя объяснить словами.

Музыка подчеркивала, усиливала то, что нельзя было найти в книгах. Мухиддин устраивал уроки по экуменическим[5] мотивам. Он ставил алжирское раи, бангла, кора, симфонии Голам-Реза Минбашиана и Мехди Хоссейни, а также доступные записи кенийских мелодий таараб. Никаких современных взрывов нот и неблагозвучных завываний, которые, как сообщил наставник ученице, являются эхом иблисских[6] воплей. Так они и плыли по волнам музыки. Иногда, услышав очередную песню, Аяана прижимала к груди стиснутые в кулаки руки, стараясь унять вызванную мелодией тоску, и просила объяснить, о чем там говорится.

В один из вторников Мухиддин прочитал девочке отрывок из Хафиза сначала на ломаном фарси, а затем перевел на суахили:

– О сердце, если б ты хоть раз изведало свет чистоты, подобный огоньку свечи, то навсегда отринуло бы жизнь, что в голове лишь длится…

– О чем это стихотворение? – спросила ученица.

– Однажды сама поймешь, пока же просто слушай.

Аяана часто беседовала с книгами, которые читала. Некоторые из них жили под подушкой у девочки.

– Прячьтесь, мама идет! И никуда не исчезайте.

В большинство ночей она пряталась под покрывалом и при свете фонарика проглатывала одну историю за другой еще долго после того, как Мунира укладывала дочь в постель.

Проводя почти все дни в доме Мухиддина, который также служил магазином, Аяана наблюдала, как наставник продавал под прилавком снадобья для тайных желаний. Их нашептывали за закрытыми окнами, умоляя уважаемого мудреца о помощи в самых разных делах: в привлечении удачи и богатства, в разжигании надежды и любви, в обретении покоя и здоровья, в усилении плодородия.

Аяана попросила:

– Научи меня.

– Нет.

– Да. Да. Да.

– Ну тогда наблюдай за мной.

И Аяана следила, как Мухиддин добывает жизненные соки из семян, фруктов, кореньев, коры, ягод, листьев и лепестков, которые он толок и измельчал. Следила, как он смешивал анис, базилик, ромашку, а также местные растения: кисибити, калпаси, курунду, пилипи манга, пилипи хохо, тангавази, кафарани, нанаа, иланг-иланг, лавани, килува, карафуу.