Голос ненависти

– Хочется побыстрее крови полакать? – прищуривается Вел, и его взгляд становится до мурашек цепким, будто оценивающим. – Дело твое. Я подскажу, где за это золотишка подкинут.

Кайрис аж вытягивает шею, чтобы не упустить, но Вел только забрасывает рубашку себе на плечо, усмехаясь.

– В следующий раз, – снисходительно бросает он прежде чем удалиться.

Кайрис стискивает кулаки, но она знает этот тон, с которым бесполезно спорить. Кричи не кричи – толку не будет. Поэтому остается только недовольно отряхнуть штаны и ждать.

Мысли о предстоящем разговоре изводят Кайрис все время, пока она ждет следующей встречи, поэтому за город она идет, почти подпрыгивая от нетерпения. И поэтому в итоге запыхивается. Приходится остановится у старой, скрюченной яблони, чтобы привести дыхание в порядок. А то Вел не упустит возможности пройтись по ее физическим и умственным способностям.

Солнце пригревает кривые ветви яблони, и его красноватый свет пляшет на верхушке реденькой кроны. Вдохнув свежий, сочный, будто спелые ягоды, воздух, Кайрис с удовольствием присаживается в переплетении корней. Немного отдохнув и успокоив сердце, она немного медлит, вынимает меч и кладет на свои колени. Умиротворение просыпающейся природы настраивает на задумчивый лад. Лучи тут же начинают плясать на металле, рассыпаясь в стороны красивыми отблесками. Прикрыв глаза, Кайрис будто тянется вперед, хотя внешне ее тело не движется с места. Звуки тут же приглушаются, будто она нырнула в озеро. Уже привычно отстранившись от реальности, Кайрис обращается к мечу с зовом. Первые мгновения она встречает только молчание, но когда уже почти отпускает свою силу, по нервам ударяет странное ощущение. Внутри будто слабо вздрагивает струна.

«Хватит меня звать».

Голос Швеи отдает какой-то застарелой усталостью и едкостью. Кайрис вздрагивает от удивления, нить чужого сознания едва не ускользает.

«Я не буду с тобой говорить».

– Почему? – невольно повышает голос Кайрис.

Будто на контрасте Швея отвечает ей слабым эхом, затихающим с каждым мгновением. Так звучит голос удаляющегося человека.

«То, что я тогда поддалась, не значит, что теперь мы заодно. Я просто… перестала вмешиваться».

Хочется повторить все тот же вопрос, но вместо этого Кайрис задает другой. Она наклоняется, горбя спину, и сухо цедит:

– Тебя бы переплавили. Ты все еще не веришь мне?

Проходящая мимо женщина с тазом мокрой скрученной одежды округляет глаза и ускоряет шаг. Ее длинная юбка колышется на ветру. Кайрис запоздало понимает, как странно выглядит взлохмаченный неряшливый парень, сидящий на земле и говорящий сам с собой. Но в глубине души Кайрис на это совершенно плевать. Она с легкой грустью разглядывает меч, и мозолистые пальцы нежно оглаживают шершавую рукоять.

«Верю».

Кайрис вздрагивает, как от пощечины, когда спокойный, переполненный достоинством голос раздается у нее в голове. Не столько от удивления, сколько от этого смирения и даже прощения, что ли. А Швея продолжает:

«Я хорошо служила своему хозяину. Лучше быть переплавленной и служить ему дальше, чем попасть в руки к нечестному человеку».

Как удивительно – когда-то эти слова могли принадлежать Кайрис. А теперь, получается, она сама стала тем, кого когда-то презирала? Кайрис сжимает челюсти и тут же вновь расслабляет. Перед внутренним взором предстает Швея. Кайрис представляет ее, как статную, гордую женщину с мудрыми печальными глазами. Непреклонно верную принципам. Пальцы Кайрис замирают, и она убирает руку. Почему-то в этом жесте чудится смутное уважение.

– Даже зная, что ты исчезнешь? – негромко уточняет Кайрис, то ли не веря, то ли просто не понимая.

Даже когда Кайрис не находила в себе силы жить, она боялась смерти, всепоглощающего ничто. Как можно этого не бояться, отлично зная, что именно это тебя и ждет? Ведь меч точно не может надеяться на чертоги богов.

«Да. Разве у людей не так же? Никто не бессмертен».

Швея отвечает не задумываясь, будто давно приняла решение и сумела с ним примириться. Это невольно вызывает уважение. Затихающий голос на мгновение становится громче, когда Швея спрашивает:

«Почему ты выбрала именно меня?»

Одиночество в одно мгновение наваливается на плечи Кайрис, будто груда камней, придавливая к земле. И, хотя связь со Швеей теряется, Кайрис все равно отвечает:

– Потому что больше никто не ответил.

За городом ветер гуляет намного свободнее, со свистом проносясь между деревьев. На самом краю леса, среди спиленных веток, выкорчеванной земли, кривых пеньков и кусков коры Кайрис находит Вела. Он сидит на одном из пней, распластывая руку ладонью вниз на спиле, и играет в веселую игру: быстро-быстро тыкает лезвием между пальцев. Острие ударяется с глухим стуком, мелькая в воздухе, будто мотылек. Это развлечение на удивление популярно среди не совсем дружащих с законом: как местных, так и чужаков.